Кремлевское кино (Б.З. Шумяцкий, И.Г. Большаков и другие действующие лица в сталинском круговороте важнейшего из искусств)

— Ничего, товарищ Бывалов, вы бюрократ, я тоже бюрократ, мы, бюрократы, всегда поймем друг друга, — весело ответил Сталин. — Семь раз «Волгу-Волгу» смотрел. Все ваши реплики наизусть знаю. «Владея музыкальной культурой и лично зная Шульберта». Или: «Какое там может быть несчастье, ежели я здесь?» Водителю теперь говорю: «Алло! Гараж? Заложите кобылу!» А это вообще шедевр: «Заберите у товарищей брак и выдайте им новый». Ну, а когда приходится рассердиться, сразу вспоминается: «До смешного доходит! Просто хочется рвать и метать! Рвать и метать!»

Глава шестнадцатая. Большой вальс Большакова

Новые герои иной раз появляются незаметно и невзначай, и думаешь: ненадолго. Выглядят они не так выразительно, как предыдущие, и кажутся временными, а потом получается, что с ними идти до самого конца.

Иван Григорьевич Большаков не имел сходства с Чарли Чаплином, как Шумяцкий, и если бы его задействовал Голливуд, то, наверное, в амплуа элегантного и подтянутого гангстера. Не был он похож и на бритоголовое чудище в круглых очках, как Дукельский, и, в отличие от Семена Семеновича, он не производил карикатурно-жутковатое впечатление кого-то вроде графа Орлока из «Носферату» Фридриха Мурнау.

Не носил он кителей и френчей, а также сапог — в отличие от многих тогдашних деятелей, начиная с самого Сталина, — а ходил в хороших деловых костюмах, двубортных и однобортных, легких или твидовых, темно-серых, синих, светло-серых, в зависимости от времени года. Под костюм — обязательно идеально выстиранная и выглаженная белоснежная сорочка и аккуратно свисавший из-под ее воротника галстук, повторявшийся не чаще одного раза в месяц.

К этому стоит добавить тонкий аромат одеколона «Шипр», ясные светлые глаза, опрятно зачесанные волосы и слегка ироничное и в целом довольное жизнью выражение лица. Именно такое, какие нравились Сталину при первой встрече, а ни в коем случае не заискивающее, не виноватое, не униженное, не наглое, не суровое, не ошарашенное.

Родился Иван Григорьевич осенью 1902 года на берегах задумчивой речки Упы, в деревне Московская Слобода, что в пятидесяти верстах от Тулы. Четырнадцатилетним пареньком отправился работать на знаменитый Тульский оружейный завод. После революции — в Москву на рабфак при высшем техническом училище, бывшем Императорском, потом окончил Московский институт народного хозяйства имени Плеханова. И так постепенненько, незаметненько пошел в гору: инструктор райкома профсоюзов, ответственный секретарь Центрального бюро пролетарского студенчества, слушатель Экономического института красной профессуры. Попал в Управление делами Совнаркома, там его хозяйственную жилку высоко оценил Молотов и сделал Большакова главой этого ведомства.

— Во-первых, великолепный хозяйственник, — загибал пальцы Вячеслав Михайлович, расхваливая Ивана Григорьевича Сталину. — Во-вторых, нравственно безупречен во всех отношениях, ни копейки не украдет. В-третьих, всегда элегантен, подтянут. Простой деревенский парень, а повадки, не побоюсь этого слова, аристократические. В-четвертых, книголюб и великолепно разбирается во всех видах искусства — от живописи и театра до кинематографа. Эрудит. В-пятых, что тоже немаловажно, фамилия. Почти Большевиков.

— Да, это тебе не Шумяцкий и не Дукельский, — согласился Сталин. — Но у меня вопрос: отчего же вы готовы расстаться с таким управляющим делами Совнаркома и отдать его в кино?

— Мне, конечно, жаль будет с ним расстаться, но у меня есть на замену Хломов, он станет управделами не хуже Большакова, не имея других качеств Ивана Григорьевича, которые как раз нужны нам в киноотрасли. Большаков — высококультурен и представителен, а это очень важно для общения как с нашими деятелями культуры, так и с иностранцами. Кстати, знает языки — английский в совершенстве и чуть похуже немецкий и французский.

Молотов умолчал еще об одной причине: рослому, элегантному и обаятельному Большакову симпатизировала жена Вячеслава Михайловича, Полина Семеновна Жемчужина, и даже снабжала его «Шипром» особой категории, а не тем, что поступал в широкую продажу, ведь одно время она была директором московской парфюмерной фабрики «Новая заря» и потом продолжала эту фабрику курировать.

Вячеслав Михайлович был спокоен в отношении как нравственных качеств идеального семьянина Большакова, так и верности Полины Семеновны, но все-таки решил удалить любимчика супруги от своего семейного удельного княжества. Жену Молотов любил самозабвенно!

Разговор Сталина с Молотовым о Большакове состоялся в кулуарах съезда партии сразу после доклада председателя Совнаркома, в котором он коснулся и проблем кино, пообещал способствовать шестикратному увеличению количества кинотеатров и окончательному вытеснению немого кино звуковым.

— Прихватите вашего хваленого сегодня в Зимний сад, — приказал главный зритель и ночью, после того как Дукельский показал в Кремлевском кинотеатре «Девушку с характером», спросил:

— Ну, а каково мнение управляющего делами Совнаркома?