Кремлевское кино (Б.З. Шумяцкий, И.Г. Большаков и другие действующие лица в сталинском круговороте важнейшего из искусств)

Не менее восторженно выступили Охлопков, Сергей Васильев, Шостакович, Бабочкин, Хмелев, Савченко.

— Вижу многие огрехи в своем исполнительстве, — произнес с грустью Черкасов. — Но с удовольствием присоединяюсь к восторгам предыдущих ораторов.

И вот восторги закончились. Выступающие хвалили работу в целом, но Тихон Хренников не нашел в музыке Прокофьева каких-то заметных открытий, а песню пушкарей назвал навязчивой. С ним согласился другой композитор — Шапорин. Сергей Герасимов, только что выпустивший картину «Большая земля» о подвиге героев тыла, говорил задумчиво:

— Присоединяюсь к хвалебным высказываниям, но мне кажется, что великий режиссер подошел к фильму во многом формалистически. Иные сцены так и дышат театральщиной. А порой и позерством, о котором мы давно уже забыли со времен немого кино. Но это частности, в целом же, повторю, перед нами бесспорное явление искусства.

Безусловные фанаты Эйзенштейна затопали ногами. Чирков поддержал Герасимова, и Ромм выкрикнул:

— Это потому, что ему тут роли не досталось!

Большаков его одернул:

— Михаил Ильич! Соблюдайте вежливость.

— А сами вы какого мнения? — спросил его Александров.

— Я как председатель худсовета обязан для начала выслушать всех, — ответил Иван Григорьевич.

Пырьев как заместитель председателя высказался предпоследним, сдержанно отметил достоинства и недостатки. Наконец сам председатель сказал коротко:

— Я более склонен к мнению тех, кто отмечал неудачные места картины. Но со своей стороны обещаю сделать все возможное, чтобы она как можно скорее вышла к зрителю.

Эйзенштейн напоследок всех поблагодарил, всем улыбнулся своей улыбкой шкодливого пятиклассника, его окружили горячие сторонники, попытались подбрасывать, но уронили толстой задницей об пол, он взмолился о пощаде, и его просто с аплодисментами вывели из просмотрового зала. А Ромм сказал:

— Товарищ Большаков, вы обязаны добиться, чтобы в ближайшие дни Сталин посмотрел этот шедевр. Да в присутствии Сергея Михайловича. Слышите меня?

— Слуховым аппаратом пока не пользуюсь, — ответил Иван Григорьевич, и с этого дня все его волнения сконцентрировались на том, чтобы Сталин как можно дольше не вспоминал и как можно позже увидел эту первую серию. А лучше всего, чтобы он посмотрел ее после известий о какой-нибудь очередной громкой победе Красной армии, которая уже очистила от врага Крым, Украину и Белоруссию, Молдавию, Литву, Латвию и Эстонию, уверенно вошла в Румынию и Болгарию, освободила Белград. Союзники в этом году наконец-то открыли второй фронт в Нормандии, но не в мае, как обещали, а в июне. Медленно и осторожно продвигаясь, освободили Париж, но застряли в Арденнах. Вся тяжесть войны по-прежнему лежала на СССР.

Сталин пока не вспоминал о фильме Эйзенштейна, и Большаков тем временем успел изучить вопрос о деформациях черепа и даже не поленился слетать в Самарканд к уже довольно знаменитому антропологу Герасимову. Выяснилось, что удлиненные сзади черепа не редкость, их находили во всех концах света, но в основном деформация вызвана искусственно, а некоторые народы Африки до сих пор туго обматывают младенцам голову, чтобы получился череп, вытянутый назад кверху.

— Вытянутая форма головы, — объяснял Герасимов, — маркировала особое значение человека в социуме. Яйцеголовые считались правящей кастой. Но как могли вытянуть череп Ивана Грозного, я понятия не имею. Хорошо было бы вскрыть гробницу в Архангельском соборе да посмотреть. Но после Тамерлана страшновато.

Гробницу Тамерлана Герасимов вскрыл, несмотря на написанное на ней предостережение, гласившее: горе тому, кто потревожит покой усопшего. Вскрытие произвели 21 июня 1941 года, и на следующий день грянула страшная война.

— Как бы наш Иванушка тоже не разгневался. С него станется!

После показа в Малом Гнездниковском прошло два месяца, благополучно отметили очередную годовщину революции, потом и день рождения Сталина скромно прошел. Все внимание в том декабре было приковано к Венгрии, где шли тяжелейшие бои на подступах к Будапешту. Мадьяры из всех союзников Гитлера — единственные, кто воевал по-настоящему, все мужское население Венгрии воевало на нашей территории, а теперь на своей. Оккупировав Воронеж, они так зверствовали, что освободивший город Ватутин дал негласный приказ венгров в плен не брать, уничтожать на месте.

За пять дней до Нового года Левитан торжественно объявил по радио:

— Советские войска соединились западнее Будапешта в районе города Эстергома, полностью окружив Будапештскую группировку противника. В котел попало около двухсот тысяч человек, в том числе венгерские подразделения и части СС.

Вот тогда-то главный зритель и вознамерился наконец посмотреть последнее творение Эйзенштейна. В Кремлевском кинотеатре кроме Сталина собрались Молотов, Ворошилов, Каганович, Жданов.

— Светлана Иосифовна просила позвать ее, если будут показывать «Ивана Грозного», — сообщил Большаков.

— Если одна, пусть приходит, — ответил Иосиф Виссарионович. — А если с этим прилипалой, то я ей поставил условие, чтобы он мне на глаза не попадался.