Кремлевское кино (Б.З. Шумяцкий, И.Г. Большаков и другие действующие лица в сталинском круговороте важнейшего из искусств)

— По сценарию пастух Костя должен был прыгнуть на спину Чемберлена-Пожара и направить животное к выходу, — продолжил Александров. — Но тут забрыкался Утесов, мол, не его специальность. Любовь Петровна предложила себя в качестве наездницы. Не дождавшись ответа, приставила лестницу, взобралась к быку на спину лицом к хвосту и, обнаружив у него возле хвоста торчащий пучок шерсти, вцепилась в него. Начали снимать, превосходно. Но в фильме бык сбрасывает наездницу, и Анюта спокойненько вскакивает и бежит дальше, а когда проклятый Чемберлен сбросил Орлову, та ушибла спину, да так сильно, что пять недель пролежала в постели. Но смелый человек — как только врачи разрешили продолжать съемки, она снова работала с быком.

— Что же вы не захватили эту геройскую женщину? — спросил Сталин. — Прячете от нас свою прекрасную жену?

Григорий Васильевич посмотрел на Бориса Захаровича.

— Понятно, это товарищ Шумяцкий запретил, — шутливо разгневался Хозяин. — Какое мы ему придумаем за это наказание?

— В Туруханский край! — предложил Ворошилов.

— Не надо наказывать Бориса Захаровича, — взмолился Александров, но тоже шутливо. — Ему помочь нужно, Иосиф Виссарионович! На наших «Веселых ребят» войной встали все, кому не лень!

— Да что вы? — вскинул брови Сталин, раскуривая трубку. — Кто же такие?

— Например, весь РАПП поголовно против, — фыркнул Шумяцкий, не скрывающий своего презрения к Российской ассоциации пролетарских писателей.

— Пусть свой нос суют в рукописи своих собратьев, — сказал Молотов.

— Бубнов, — выстрелил Александров фамилию нового наркома просвещения. — Сказал, что костьми ляжет.

— Это уже хуже, — произнес Сталин. — Товарищ Шумяцкий у него в непосредственном подчинении.

— Но вы же главный человек в стране! — в отчаянии воскликнул режиссер. — И вам картина понравилась.

— Кто главный? Я? — удивился главный. — У нас много главных, товарищ Александров. У нас вообще нет не главных. Все главные.

— Но вы — глава государства, — поник режиссер.

— Я — глава государства? Впервые слышу. Вы слышали, товарищи? Нет, товарищ Александров, ошибаетесь. У нас главный орган в государстве Совет народных комиссаров. Это как Совет министров в иных странах. Вот его председатель товарищ Молотов, прошу любить и жаловать. Он как бы премьер-министр. А еще есть ВЦИК. Его председатель товарищ Калинин. Он как бы президент страны. Тоже самый главный. Еще товарищ Ворошилов, главнокомандующий всеми вооруженными силами. А я? Я всего лишь руководитель партии. Пусть правящей партии, но всего лишь генеральный секретарь. А секретарь — должность на подхвате, помощник. Я — помощник партии. Она у нас царь и Бог. В советской стране, в отличие от других стран мира, руководство коллективное. И товарищ Бубнов, ставший наркомом просвещения после товарища Луначарского, не мой вассал. Он подчиняется председателю Совнаркома. Пусть товарищ Молотов и посоветует ему еще раз посмотреть фильму «Веселые ребята».

— Я посоветую, товарищ Сталин, — поспешил заверить Вячеслав Михайлович.

^{Докладная записка председателя Комитета по делам искусств при СНК СССР П. М. Керженцева И. В. Сталину и В. М. Молотову о конкурсе на пьесу и сценарий об Октябрьской революции. (Утверждено постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) 17 апреля 1936 г.) 1 апреля 1936}

^{Подлинник. Машинописный текст. Подписи — автографы В. М. Молотова, И. В. Сталина, К. Е. Ворошилова, Л. М. Кагановича, М. И. Калинина, В. Я. Чубаря, А. И. Микояна. [РГАСПИ. Ф. 17.Оп 163. Д. 1104. Л. 58–59]}

Глава девятая. Впереди, на лихом коне!

— Эх, тройка-тройка, птица-тройка… — тяжело вздыхал отец, рассматривая Васины дневники, сплошь изрисованные этими птицами. — Ну почему Том получает четверки и пятерки, а Василий Сталин катается на троечках с бубенцами? Учти, в этом году не прощу. Если опять закончишь год на тройки, на море не поедешь, сиди в Зубалово.

Свое слово отец всегда держал. Сдержит и на сей раз, можете не сомневаться. Но пока они все торчали тут, на подмосковной даче, где во всем еще ощущалась мамина теплая, щедрая рука.