Читаем Кремлевское письмо полностью

Кремлевское письмо

— Сначала я думал, что «Милая Элис» и «Дядя Моррис» — часть какой-то крупной организации. Это могли быть кодовые названия спецслужб или клички отдельных агентов. Я остановился на первом, главным образом потому, что эти имена в шифровках стоят особняком. Я хочу сказать, имена типа «Перечница», «Аннабел Ли» и «Сэм Макги» сразу дают какое-то представление о человеке, его специализации. А «Милая Элис» и «Дядя Моррис» — нет. Именно поэтому я решил, что за ними стоят ведомства или агентурные сети. «Элис» и «Морриса» скорее можно сравнить с узлом связи, чем с отдельными абонентами. Я был почти уверен, что за этими именами стоят не конкретные люди, а разведслужбы. Однако несколько деталей убедили меня, что это не так. Прежде всего, я ведь читал оригиналы.

— Ну, это могут быть и копии.

— Нет, это оригиналы. Я уверен. На копиях обязательно были бы отметки о секретности. А на этих — нет. Однако ясно, речь идет об очень секретном деле. Я сужу об этом не только по тексту шифровок. Даже то, как я сюда попал, говорит, что дело серьезное и срочное. Отметки «Секретно» и «Совершенно секретно» используются во всех крупных операциях, уж я-то знаю. Обычно в них занято очень много сотрудников, и важно, чтобы каждый знал не больше положенного. А в этом деле, секретность, кажется, никого не волнует. Я уверен, просто известно, кто прочтет материалы. В особо крупных операциях обычно обходятся без бюрократических проволочек. Из этого я делаю вывод, что работают люди, весьма независимые от чиновников.

— Отличный вывод. Но я думаю, отсутствие грифа «Секретно» для этого маловато.

— Это еще не все, — продолжал Роун, — прежде всего, в нашем деле не принято пользоваться телеграфной связью. Все разведслужбы имеют свои специальные каналы связи и внутри страны, и за ее пределами. Если в этом деле задействованы серьезные разведслужбы, зачем им рисковать и пользоваться открытой связью? Не думаю, чтобы они пошли на такое. Это больше похоже на переписку двух людей, чем двух ведомств. Речь идет об исключительно деликатном деле. Иногда мне кажется, что эти люди не хотят, чтобы разведслужбы знали о нем вообще. И еще одно убеждает меня, что дело это неординарное. Телеграммы переданы открытым текстом. Смысл не очень ясен. Но это и не шифр. В любом большом деле переписка была бы зашифрована и засекречена. Открытая связь наводит на мысль, что агенту просто некогда было составлять шифровку или он не умеет этого делать.

— А вам не приходило в голову, что дело не такое уж важное?

— Я думал об этом, — признался Роун, — но отбросил эту мысль по нескольким причинам.

Прежде всего — мое увольнение. Думаю, решение о нем принималось не в Министерстве ВМС и даже не в Министерстве обороны, а выше. На таком уровне вряд ли будут заниматься обычными операциями. Зачем я им понадобился, не знаю, но то, как я сюда попал, говорит о многом. Еще одно указывает на важность операции. Кто бы ни были «Милая Элис» и «Дядя Моррис», им и в голову не пришло поискать нужного агента в других организациях. Они искали только в «А&Р» и в «библиотеке». Если бы там оказался нужный человек, они бы его получили сразу же.

И последнее. Я сужу о важности операции по числам. Между 18 и 20 сентября было послано шесть сообщений. Чтобы их подготовить, пришлось просмотреть массу материала, потратить очень много времени. На такую работу уходит дней десять, самое малое неделя. А в нашем случае все сделано за три дня. Как только «Милая Элис» и «Дядя Моррис» появляются на сцене, все приходит в движение, происходят важные события.

— Так вы считаете, они — отдельные агенты?

— Не совсем уверен, — ответил Роун, — они либо часть очень маленькой организации, либо агенты, связанные с весьма мощными структурами.

— Тогда продолжим? — предложил мужчина, протягивая еще одну папку.

Роун открыл ее.

ВЕЩ.ДОК.: 7

ДАТА: 21 СЕНТЯБРЯ

ПРЕДМЕТ: СТИХИ

КОМУ: МИЛОЙ ЭЛИС

ОТ КОГО: ОТ ДЯДИ МОРРИСА

ЖАРКОЕ ОСТЫЛО. ВЫ МОЖЕТЕ ПРИСЛАТЬ «РАЗБОЙНИКА»?

Роун понял: положение ухудшилось. Он перевернул страницу.

ВЕЩ.ДОК.: 8