Кремниевое небо

— Не важно. Первая еда в сутках — всегда завтрак, даже если он приходит в час ночи или пять вечера.

— Слушай, — спросила Филипа Бука, — ты, кажется, долго разговаривал по телефону. Никак не мог пиццу выбрать?

— Нет. Помощь запрашивал. Полагаю, что завтра мы сможем выйти из подполья.

— И дальше что?

— А пока не знаю. У меня создалось впечатление, что с Дмитрием что-то не то.

— Да, — убежденно кивнула Бука. — Он очень изменился. И морально, и физически.

— Как он физически изменился, я видел, — ответил Филип. — Вроде бы маленький, а элитную группу захвата раскидал, как котят. Не бывает такого.

— Меня другое поразило, — призналась Бука. — Он ведь хотел в меня выстрелить. Такое ощущение, что в его теле кто-то другой живет. Мне кажется, это его Швейц так изменил. Он мог так сделать?

— Подозреваю, что мог, — ответил Филип. — Похоже, больше некому. И это очень плохо. Очень-очень плохо.

В дверь номера постучали. Рассыльный принес пиццу. Филип отдал деньги и с пиццей подошел к столу, стоящему у окна.

— Полагаю, есть мы будем здесь. — Он проверил бумажник, который держал еще в руках. — Наличные катастрофически тают. Надо будет что-то придумать.

Весь оставшийся день они лениво беседовали, перебирая самые различные версии. Увы, ничего нового придумать им так и не удалось. Ужинать пришлось все той же пиццей. Ближе к полуночи решили ложиться спать. Бука вдруг поняла, что несколько волнуется от того, что им с Филипом придется спать в одной постели. Филип, видя ее заминку, предложил ей ложиться сейчас, а он пока умоется и почистит зубы. Воспользовавшись его отсутствием, Бука переоделась в старую клетчатую рубашку и джинсы. Улеглась на кровать, прислушалась к себе. Нет, в джинсах она точно не уснет. Сняла джинсы и юркнула под одеяло. Оказалось, вовремя, потому что в это время Филип, открыв дверь ванной, предупредил: «Уже выхожу».

Войдя в комнату, он сначала выключил лампу, затем в темноте пошуршал одеждой и начал устраиваться в постели.

Бука напряглась, но Филип благоразумно устроился на самом краешке, чтобы не мешать ей.

— Понимаешь, — сказал он Буке. — Нельзя было брать два разных номера. Владелец бы сразу что-нибудь заподозрил. Так что уж извини. Но обещаю вести себя прилично.

— Спасибо.

Сначала Бука думала, что не сможет быстро уснуть от этого напрягающего соседства, но Филип как-то сразу мерно задышал, уснул, и Бука понемногу расслабилась. Засыпая, она поймала себя на том, что ей любопытно, что же из одежды оставил на себе Филип, ложась в постель.

Утром Бука проснулась от настойчивого стука в дверь. Когда она оторвала голову от подушки, то заметила, как Филип вытащил из-под кровати купленный накануне пистолет и, встав сбоку от двери, спросил: «Кто?» Ответа Бука не услышала, но Филип открыл дверь. За ней стоял уже знакомый Буке офицер связи Фаулер. Тот вошел в комнату, окинул взглядом обстановку и повернулся к Филипу, который как раз натягивал брюки.

— Доброе утро, господин Стенюи, — Фаулер повернулся к Буке, — доброе утро, мисс…

— Таринская, — подсказал Филип.

— Мисс Таринская, — закончил Фаулер. — Может быть, мне стоит подождать за дверью, пока вы оденетесь?

— Было бы неплохо, — сонным голосом сказала Бука. Филип тут же подхватил Фаулера за локоть, и они вдвоем вышли из номера. Встав с постели, Бука придирчиво осмотрела рубашку, в которой спала, и решила, что для неформального утра она вполне подойдет. Оставалось лишь надеть джинсы. После этого Бука стукнула в дверь, показывая мужчинам, что можно возвращаться, а сама побрела в ванную. Когда она вышла из нее, приблизительно через десять минут, она застала Фаулера и Филипа сидящими за столом. Насколько она могла судить по выражению лица, Филип был чем-то сильно озабочен.

— Присаживайся, — пригласил ее Филип.

Когда она села рядом с ними за стол, Филип начал рассказывать. .