Кремовые розы для моей малютки (СИ)

Перед ним по склону взбирается человек. Майкл Гизли окликает его — но тот не слышит. И догнать его тоже не получается. Наконец, они поднимаются на вершину холма. Слева от них — остов заброшенной фабрики. Это осколки стекла из ее окон хрустят у них под ногами. С уханьем, крыльями касаясь их голов, пролетает сова. Внезапно все заволакивает густой туман, собственной вытянутой руки — и той не видно.

Кап-кап-кап.

Шых-шых-шых.

Хрр-рясь!

И вот уже туман понемногу расслаивается, а потом и вовсе исчезает. Как будто его и не было.

Майкл Гизли видит перед собой фигуру в доспехах из серебра — невысокую, но крепкую, мощную. Незнакомец поворачивается к нему лицом. Руки в латных рукавицах опираются на меч. И тут, наконец, слетает последний клочок тумана. Луна, как прожектор, заливает все вокруг. Пораженный Майкл Гизли видит — это его шеф! Однако лицо, как и доспехи — кажутся отчеканенным из металла. Оно холодно, непривычно сурово и беспощадно. Неужели это он — комиссар Фома Савлински, по прозвищу «Неугомонный»?! Нет… не может быть! Нет-нет-неээт!

Тут серые, как сталь, глаза обратились к нему, Майклу Гизли. Взгляд их становится теплее, добрее, а на губах незнакомца появляется улыбка. И тут он, Майкл Гизли, просыпается. Вот досада какая!

А под окном в его комнате - камешки, песок и куски щебня. Осколок мутного, старого стекла. И пятнистое перышко. Совиное.

Майкл Гизли не разбирается ни в птицах, ни в их перьях... откуда же пришло это знание? Бог весть!

И тут он просыпается уже окончательно. По-настоящему.

Думы думами, а ноги сами собой привели хмурого Майкла Гизли к магазину игрушек. Он зашел внутрь. На его счастье, покупателей не было. Ни единой души: ни старого, ни малого.

Нет, ему одного не понять… На черта она таскается в этот идиотский магазин? Каждый день, кроме воскресенья, угу. Дома, что ли, скучно сидеть? Хозяину-то — радость, честь ему превеликая, что главная героиня всех газетных полос у него работает. А могла бы… ох, много чего она бы сейчас могла.

На входе Майкл Гизли, с радостью, убедился: поблизости не маячила ни одна «газетная» рожа. Наглая, бесстыжая. Жадная до сенсаций и, если понадобится, не дающая покоя никому. А попробуй такому рожу начистить, чтобы не донимал девчонку — сразу вой поднимется: полицейский сатрап, негодяй и громила без совести и тормозов обидел безобидного человека. Старательного профессионала, чтоб его!

Звякнул дверной колокольчик — и девушка обернулась.

Минуту-другую они пристально разглядывали друг друга. Будто впервые встретились.

Майкл Гизли глядел на лицо девушки — нежное, бледное, со впалыми щеками и такими синими, такими бездонными глазами. Чернота из-под них исчезла, с радостью подумал он. Просто надо было, как сказке — избавиться от старой ведьмы и не запутаться в паутине ведьмы молодой.