Кремовые розы для моей малютки (СИ)

Народу в баре оказалось совсем немного, по пальцам сосчитать. Часть азартно обсуждала запись очередного ралли, спорила до хрипоты, но не переходя на личности. По-доброму то есть. Драки тоже не планировалось, угу, понял Майкл Гизли — и, в очередной раз, мысленно порадовался, что набрел на это уютное местечко.

В самом дальнем углу, возле камина, они заметили немолодого мужчину. На столике перед ним красовался скромный, но впечатляющий натюрморт: кружка «бархатного» портера (ровно кварта[i]), мятая пачка сигарет — уже полупустая, два больших румяных яблока, медовых и полупрозрачных, и картонная папка на завязочках. Ее содержимое он как раз изучал. Почувствовав их взгляды, мужчина оторвался от своего увлекательного занятия, улыбнулся и приветственно помахал им рукой. Да, это был он — комиссар Фома Савлински, собственной персоной. Майкл Гизли мог поклясться чем угодно и кому угодно — в папке были материалы очередного дела. Разумеется, уголовного. Как же иначе?

У ног господина комиссара каменным изваянием застыл огромный пес с умными глазами.

[i] 0.946 л

[i] Наблюдатели, следующие за интересующим полицию человеком