Кремовые розы для моей малютки

Начальству было невдомек, что упомянутое семейство изрядно утомилось и желало просто где-нибудь присесть. Прямо сейчас — и ни минутой позже, для чего сойдет и первый попавшийся кабинет. Особенно переживала нянька-кормилица, державшая на руках наследника престола. Оба — и нянька, и полугодовалый младенец — изнывали от жары, шума, обилия людских лиц и голосов. Когда Их Величества изволили войти в это небольшое помещение, нянька мазнула взглядом по сторонам и скривилась от унылого зрелища. Младенец, «сварившийся» в коконе из пеленок с вензелями, тут же заорал во всю глотку. Нянька мысленно позавидовала дитяти: ей тоже хотелось заорать погромче, зарыдать пообильнее, просить воды, вина, полкоролевства…, а потом — лечь на пол. Ибо ноги ее, короткие и крепкие, гудели нещадно. А нельзя, нельзя… ох, ничегошеньки нельзя. От дикой усталости и жары в голову несчастной бабе лезли непочтительные мысли. Укачивая вопящего наследника, она увидела, наконец, свое спасение. Новенькую, свежевыструганную табуретку.

Пока шеф полиции заливался соловьем, расхваливая своего подчиненного, а Их Величества, с доброжелательными и снисходительными улыбками, изображали каменные статуи, кто-то из охраны на цыпочках подошел к няньке и, с поклоном, знаками, предложил ей сесть. Как особа, отмеченная высочайшим покровительством, она могла позволить себе некоторые вольности. Например, сидеть в присутствии Их Величеств. Она и просидела — ровно 15 минут. Маловато, конечно. Однако наследник угомонился и заснул, а ноги (чтоб их, окаянных!) перестали гудеть.

… Прошло двадцать лет. Младенец вырос и благополучно занял престол. А табуретка обрела славу — неожиданную и совершенно ненужную для деревяшки. И не только славу, но и свое, маленькое, бессмертие. Верноподданнические чувства шефа полиции были всем известны. Коллеги Фомы смеялись: что, если бы табуретка соприкоснулась не с задом королевской няньки и кормилицы, а с задом короля-отца? Бг-г! Тогда б ее точно унесли в музей полиции, где она благоговейно хранилась бы…, а не лезла под ноги всем подряд. Аминь!

… Господин комиссар очнулся — и зашел в распахнутую кем-то из сопровождающих дверь допросной. И первое, что он увидел — была «бессмертная» табуретка. Впрочем, уже через минуту господину комиссару стало совсем не до нее.