Крэнфорд

– Женятся, – сказала мисс Пул со свойственной ей решительностью. – Я, как и вы, сказала: женятся! И еще я сказала: «В какое дурацкое положение ставит себя ее милость!» Я бы могла сказать и «Какое безумие!», но удержалась, ибо услышала об этом в лавке, где было полно народа. Ума не приложу, что сталось с женской деликатностью чувств! Нам с вами, мисс Мэтти, было бы стыдно, если бы о нашем браке разговаривали в бакалейной лавке и приказчики все слышали бы!

– Но, – заметила мисс Мэтти со вздохом, точно оправляясь от тяжкого удара, – может быть, это неправда. Может быть, мы несправедливы к ней.

– Нет! – объявила мисс Пул. – Я взяла на себя труд удостовериться. Я пошла прямо к миссис Фиц-Адам попросить у нее поваренную книгу (я знала, что у нее она есть) и принесла ей свои поздравления a propos[19] тех затруднений, которые, несомненно, испытывают холостые джентльмены с домашним хозяйством, а миссис Фиц-Адам выпрямилась и сказала, что это, насколько ей известно, действительно так, хотя каким образом и где я могла об этом узнать, она не понимает. Она сказала, что у ее брата и леди Гленмайр дело совсем слажено. «Дело слажено»! Какое вульгарное выражение! Но ее милости придется снизойти еще и не к такому недостатку утонченности. У меня есть основания полагать, что мистер Хоггинс ежевечерне ужинает хлебом, сыром и пивом!

– Женятся, – еще раз повторила мисс Мэтти. – Мне и в голову не приходило... Двое наших знакомых женятся. Это уж совсем близко.

– Настолько близко, что у меня сердце замерло, когда я об этом услышала, и вы успели бы сосчитать до двенадцати, прежде чем оно снова забилось, – сказала мисс Пул.

– И чей только черед теперь настанет! Здесь, в Крэнфорде, бедная леди Гленмайр могла, казалось бы, считать себя в безопасности, – заметила мисс Мэтти с кроткой жалостью в голосе.

– Гм! – воскликнула мисс Пул, вздернув голову. – Вы ведь, наверное, помните песенку бедного милого капитана Брауна «Тибби Фаулер» и строчки: «Хоть на гору заберется, жениха примчит ей ветер»?

– Но, мне кажется, все дело тут в том, что Тибби Фаулер была богата.

– А в леди Гленмайр есть привлекательность, которую я, например, постыдилась бы иметь.

Тут я заговорила о том, что меня поразило больше всего:

– Но каким образом мог ей понравиться мистер Хоггинс? Что она ему понравилась, это меня не удивляет!

– Ну не знаю. Мистер Хоггинс богат и недурен собой, – сказала мисс Мэтти. – К тому же характер у него хороший, а сердце доброе.