Крэнфорд

– Я помню, они прислали Деборе точно такое же приглашение, но это было неудивительно: всем же было известно, как она умна. А я, боюсь, не смогу им помочь. Особенно если речь пойдет о каких-нибудь счетах – я ведь не умею складывать и вычитать в уме. Деборе, я знаю, очень хотелось поехать, и она даже заказала новую шляпку, но в назначенный день она сильно простудилась, а потому они прислали ей очень вежливый отчет о том, что было сделано. Кажется, выбрали директора. Как по-вашему, они хотят, чтобы я помогла выбрать директора? Конечно, я сразу назову вашего батюшку.

– У него нет акций этого банка, – сказала я.

– Да-да, я вспоминаю. Он, по-моему, был очень против, когда Дебора их купила. Но она была настоящей деловой женщиной и всегда решала сама за себя. И как видите, все эти годы они платили по восемь процентов.

Из-за намека в письме моего отца эта тема была мне очень неприятна, и, решив переменить разговор, я спросила, когда, по ее мнению, нам будет лучше всего пойти посмотреть модные образчики.

– Видите ли, милочка, – сказала она, – с одной стороны, посещать подобные выставки раньше двенадцати не принято, но, с другой стороны, тогда там соберется весь Крэнфорд, а на глазах у всего света как-то неприятно слишком интересоваться платьями, отделкой и чепцами! Излишнее любопытство в таких случаях – это дурной тон. Дебора всегда умела выглядеть так, словно самые последние моды ей уже давно известны. Она переняла эту манеру у леди Арли, которая и в самом деле знакомилась с новыми модами раньше, в Лондоне. А потому я думаю, что мы могли бы заглянуть туда сразу после завтрака – мне и правда нужно купить полфунта чаю – и не торопясь все разглядеть, чтобы точно себе представить, каким должно быть мое новое шелковое платье. А потом, после двенадцати, мы пойдем спокойно, уже не думая о туалетах.

Мы принялись обсуждать новое шелковое платье мисс Мэтти, и я обнаружила, что ей впервые в жизни предстоит самой выбрать для себя что-то существенное, а не мелочь – ведь мисс Дженкинс, каков бы ни был ее вкус, обладала несравненно большей решительностью, и просто поразительно, как подобные люди подчиняют себе все и вся, опираясь только на силу воли. Мисс Мэтти с таким восторгом предвкушала, как будет обозревать блестящие шелка, словно на пять соверенов, отложенных для покупки, можно было купить все материи в лавке, и (вспомнив, как я сама провела в игрушечной лавке добрых два часа, прежде чем смогла указать, на какое чудо следует истратить серебряный трехпенсовик) я обрадовалась тому, что мы придем туда пораньше и у нее будет достаточно времени для блаженных колебаний.

Если там по счастливой случайности окажется шелк цвета морской волны, то из него и будет сшито платье, если же нет, то мисс Мэтти думала остановить свой выбор на светло-оранжевом, а я полагала, что серебристо-серый будет ей больше к лицу, и мы прикидывали, сколько ярдов шелка потребуется, пока не дошли до дверей лавки. Нам предстояло купить чай, выбрать шелк, а затем подняться по железной винтовой лестнице на бывший чердак, служивший теперь залой для выставки мод.

Молодые приказчики мистера Джонсона щеголяли в этот день лучшими своими улыбками и лучшими своими галстуками и выбежали к нам из-за прилавка с поразительной быстротой. Они хотели тут же проводить нас наверх, но, памятуя, что прежде дело, а удовольствие потом, мы остались внизу купить чай. И тут оказалось, что мисс Мэтти пребывает в большом рассеянии чувств. Если она узнавала, что выпила зеленого чаю, то считала своим долгом не спать после этого полночи (когда она не знала, что пьет именно зеленый чай, то дело обходилось без подобных последствий, чему я не раз бывала свидетельницей), а потому зеленый чай в дом не допускался, и все же теперь она сама спросила это ядовитое зелье, полагая, что говорит о шелке. Впрочем, ошибка была тут же исправлена, и приказчики принялись развертывать перед нами шелка. К этому времени лавка наполнилась народом, так как день был рыночный и в Крэнфорд из окрестностей съехалось немало фермеров и их работников. Они заходили в лавку, пригладив волосы, и робко посматривали по сторонам: им и хотелось поподробнее рассказать дома хозяйке и девочкам про выставку товаров, и в то же время они стеснялись щеголеватых приказчиков и чувствовали себя не на месте среди пестрых шалей и летних материй. Однако один фермер с честным и добрым лицом все-таки подошел к прилавку, около которого стояли мы, и смело попросил показать ему шаль-другую. Остальные деревенские жители довольствовались бакалейным прилавком, но наш сосед, по-видимому, забыл про робость, так ему хотелось сделать приятный сюрприз жене или дочери, и вскоре я уже прикидывала, кто дольше будет держать около себя приказчика – он или мисс Мэтти. Фермеру каждая новая шаль казалась красивее предыдущей, а мисс Мэтти улыбалась и вздыхала над каждой новой штукой шелка, которую перед ней развертывали, – каждый новый цвет выгодно оттенял другой, а рядом со всей этой грудой, как она выразилась, и радуга показалась бы бледной.