Крэнфорд

Меня приняли съ горячимъ дружелюбіемъ, несмотря на небольшую тревогу, произведенную моимъ неожиданнымъ визитомъ, потому-что я могла дать увѣдомленіе только наканунѣ. Миссъ Матильда показалась мнѣ весьма-болѣзненной и я приготовилась успокоивать и приголубливать ее.

Я пошла внизъ поговорить тихонько съ Мартой.

— Съ которыхъ поръ барыня твоя такъ плоха? спросила я, стоя въ кухнѣ у огня.

— Ей вотъ теперь лучше недѣльки съ двѣ; да, я знаю, что лучше; она вдругъ стала корчиться въ четверкъ послѣ того, какъ миссъ Поль побывала. Я подумала: вѣрно она устала, пройдетъ, когда уснетъ хорошенько; а нѣтъ. Съ-тѣхъ-поръ все хуже да хуже; дай-ка я, молъ, напишу къ вамъ, сударыня.

— Ты поступила прекрасно, Марта. Пріятно думать, что при ней такая вѣрная служанка, и я надѣюсь, что и ты довольна своимъ мѣстомъ.

— Конечно, сударыня, барыня очень-добрая, ѣды и питья вдоволь и дѣла неслишкомъ-много, только…

— Только что, Марта?

— Зачѣмъ барыня не позволяетъ мнѣ водить компанію съ парнями?.. У насъ, въ городѣ, ихъ такая куча, и сколько рады бы радёхоньки навѣстить меня и, можетъ-быть, мнѣ никогда не прійдется имѣть мѣсто такое способное для этого, и оно кажись мнѣ, какъ бы пропускать случай. Многія дѣвушки, мои знакомыя, сдѣлали бы такъ, что барыня и не узнала; а я, видите, дала слово и сдержу, хоть домъ нашъ такой, что лучше нельзя желать для этого, и такая способная кухня, съ такими славными уголками; я поручилась бы, что могу утаить что угодно. Прошедшее воскресенье, не отопрусь, я плакала, что должна была захлопнуть дверь подъ носъ Джиму Гэрну, а онъ такой степенный парень, годный для какой-угодпо дѣвушки. Только я обѣщалась барышнѣ…

Марта чуть не плакала; мнѣ нечѣмъ было ее успокоить. Я знала изъ прежней опытности, съ какимъ ужасомъ обѣ миссъ Дженкинсъ глядѣли на «поклонниковъ», а въ настоящемъ нервномъ состояніи миссъ Мэтти нельзя было и думать уменьшить этотъ страхъ.

Я пошла повидаться съ миссъ Поль на слѣдующій день, что было для нея совершеннымъ сюрпризомъ, потому-что она не видалась съ миссъ Матильдой уже два дня.

— А теперь я должна идти съ вами, душенька, я обѣщала дать ей знать каково Томасу Голбруку, и мнѣ ужасно жаль сказать ей… что его домоправительница прислала мнѣ извѣстіе, что ему не долго осталось жить. Бѣдный Томасъ! Этого путешествія въ Парижъ онъ не могъ выдержать. Домоправительница говоритъ, что съ-тѣхъ-поръ онъ почти совсѣмъ не обходилъ полей, а сидѣлъ все уткнувъ руки въ колѣни въ конторѣ, ничего не читалъ, а только все твердилъ: «какой удивительный городъ Парижъ!» Большую отвѣтственность возьметъ на себя Парижъ, если будетъ причиной смерти кузена Томаса, потому-что лучшаго человѣка не было на свѣтѣ.

— А миссъ Матильда знаетъ о его болѣзни? спросила я:- новый свѣтъ промелькнулъ у меня насчетъ причины ея нездоровья.

— Разумѣется, душенька! Развѣ она вамъ не сказала? Я увѣдомила ее, недѣли двѣ назадъ или больше, когда въ первый разъ объ этомъ услыхала. Какъ странно, что она вамъ не сказала!

«Вовсе нѣтъ», подумала я; но не сказала ничего. Я почти чувствовала себя виноватой, заглядывая слишкомъ-любопытно въ это нѣжное сердце, и зачѣмъ мнѣ было говорить о ея тайнахъ, скрытыхъ, какъ миссъ Мэтти полагала, отъ цѣлаго свѣта. Я провела миссъ Поль въ маленькую гостиную миссъ Матильды, и потомъ оставила ихъ однѣхъ; но я нисколько не удивилась, когда Марта пришла ко мнѣ въ спальню сказать, чтобъ я шла обѣдать одна, потому-что у барыни сильно разболѣлась голова. Миссъ Мэтти пришла въ гостиную къ чаю, но это, очевидно, было для нея усиліемъ. Какъ-бы желая загладить нѣкоторое чувство упрека, которое питала къ своей покойной сестрѣ, которое волновало ее цѣлый день и въ которомъ она теперь раскаивалась, она стала мнѣ разсказывать, какъ добра и умна была въ юности Дебора; какъ она умѣла рѣшать, какія платья надо было надѣвать на всѣ вечера (слабая, призрачная идея о веселыхъ вечерахъ такъ давно прошедшихъ, когда миссъ Мэтти и миссъ Поль были молоды) и какъ Дебора съ ихъ матерью завели благотворительное общество для бѣдныхъ и учили дѣвушекъ стряпать и шить; какъ Дебора однажды танцовала съ лордомъ, и какъ она ѣздила къ сэру Питеру Арлею и хотѣла преобразовать простой пасторскій домъ по планамъ Арлея Галля, гдѣ содержалось тридцать слугъ; какъ она ухаживала за миссъ Мэтти во время продолжительной болѣзни, о которой я никогда прежде не слыхала, но которую я теперь сообразила въ умѣ, какъ слѣдствіе отказа на предложеніе мистера Голбрука. Такъ мы толковали тихо и спокойно о старыхъ временахъ въ длинный ноябрскій вечеръ.

На слѣдующій день миссъ Поль принесла намъ вѣсть, что мистеръ Голбрукъ умеръ. Миссъ Мэтти выслушала ее безмолвно; впрочемъ, по вчерашнимъ извѣстіямъ только этого и надо было ожидать. Миссъ Поль вызывала насъ на выраженіе сожалѣнія, спросивъ не грустно ли, что онъ скончался, и сказавъ:

— Какъ подумаешь объ этомъ пріятномъ іюньскомъ днѣ, когда онъ казался такъ здоровъ! И онъ могъ бы прожить еще лѣтъ двѣнадцать, не поѣзжай онъ въ этотъ нечестивый Парижъ, гдѣ у нихъ всегда такая кутерьма!