Крепче брони

«Прошу принять меня в ряды комсомола. Если меня убьют, то товарищи отомстят. Но пока мое сердце бьется, буду бороться с врагом как комсомолец».

…Прошло немного времени, и небольшое затишье сменилось новой канонадой. В районе высоты вновь начали рваться снаряды и мины. Налетела вражеская авиация. Свистя и визжа, в брустверы врезались осколки, в окопы полетели комья земли.

Поредели ряды защитников высоты от этого удара. В который раз воинам пришлось прощаться со своими боевыми друзьями. Были убиты бойцы Самойлов, Фролов, Лебедев, Антонов. Тяжело ранены Дорофеев, Говтик. Упал на дно окопа политрук лейтенант Шибаев. К нему подбежали Ковалев, Толкачев и другие. Шибаев лежал с закрытыми глазами. Открыв глаза и увидев Ковалева, он тихо сказал:

— Бери команду взводом на себя. Я больше не могу…

После этого вражеского огневого налета и бомбежки на высоте осталось тридцать три человека: шестнадцать разведчиков, двенадцать автоматчиков и пятеро связистов.

Не ведали защитники высоты, что через несколько часов им придется перенести тяжкое испытание в борьбе с танками.

На рубеже

Дети, наверно, указкой

На карте кружок обведут…

— Вот здесь начиналася сказка,

Легенда свершалася тут.

Рубеж обороны, который заняли воины полка, находился в тридцати километрах западнее Сталинграда в районе нынешнего села Россошка Городищенского района.

Северо-западнее этого села на берегу реки Россошка в дни войны находился хутор Малая Россошка, который в военную пору стал широко известен по сводкам и донесениям штабов частей и соединений. Сейчас его нет. Севернее этого хутора, рядом с тригонометрической точкой 77,6 и находилась высота 76,3. На западе ее окаймляла балка Западновская, на востоке — балка Мельничная.

Все высоты в приволжской степи не имеют крутых склонов. Поэтому когда мы говорим о высоте 76,3, то имеем в виду возвышенность с пологими скатами. На ней и расположились воины полка, занявшие уже готовые окопы: слева автоматчики, в центре — разведчики, а правее — связисты, которые разместились в углублениях под минометы. С тактической точки зрения высота имела выгодное расположение. С нее хорошо просматривалась местность. Мимо нее проходила проселочная дорога из Котлубани на Россошки и на Сталинград.

На исходе дня посланные Ковалевым в разведку бойцы доложили, что на старом командном пункте полка они никого не обнаружили. Что делать? Такой вопрос встал перед всеми. Отходить без приказа нельзя. Оставаться? Большой риск. Командиры и бойцы понимали, что фашисты предпримут новые атаки и сомнут их жидкую оборону без артиллерийского прикрытия.

Замполитрука Леонид Ковалев и командир взвода Дмитрий Пуказов, оценив обстановку, приняли решение не отходить без приказа, усовершенствовать оборону, оборудовать не только фронтальные, но и тыльные брустверы, приспособив их к круговой обороне. Ковалев собрал разведчиков, рассказал об обстановке, не скрывая опасности, которая грозила им. Добавил:

— Пока не получим приказа, позиции не оставим, будем держаться. Занимаем круговую оборону.

Команду не пришлось повторять дважды. Люди сами сознавали: от того, как выроешь окоп, углубишь его, оборудуешь брустверы, замаскируешься, во многом будет зависеть успех в бою. И быстро принялись за дело.

Младший сержант Мингалев, имевший боевой опыт еще с финской кампании, приказал нарубить полыни, настлать ее на обочины окопов.

Никто не оказался без дела. В оборудовании окопов воины проявили старание, смекалку. По собственной инициативе Сергей Прошин соорудил в окопе нишу, уложил в нее гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Ручками и горлышками к себе, чтобы удобнее их было брать. Его примеру последовали и другие.

Такая же работа по укреплению оборонительного рубежа велась и во взводе автоматчиков. Дмитрий Пуказов вместе со старшиной Луханиным и старшим сержантом Почиталкиным определил секторы обстрела.

В одном из старых окопов Луханин обнаружил несколько ящиков бутылок с зажигательной смесью. Их сразу же распределили между разведчиками и автоматчиками, что было большим подспорьем к имевшимся боеприпасам.

Активно улучшали свои ячейки и связисты. Еще днем Алексей Евтифеев увидел в одном из старых окопов полузасыпанное землей противотанковое ружье, но прошел мимо. Теперь же он вновь пробрался в этот окоп. Поднял ружье. Но патронов не было. Рядом лежала окровавленная шинель. Он поднял ее. Под ней оказалось около двух десятков патронов.

Увидев Евтифеева с бронебойкой, младший лейтенант Стрелков сказал:

— Ну, товарищ политрук, теперь у нас гроза для немецких танков появилась…

Евтифеев по-хозяйски занялся ружьем. Он был знаком с его устройством, когда учился на курсах. Попробовал открыть затвор, но он не поддавался.

— Вот те и гроза! — огорчился Евтифеев. — Гроза есть, а грома может не получиться.

Много труда ушло на то, чтобы очистить затвор от песка, ржавчины, грязи…

В напряженной работе по оборудованию позиций защитники высоты не заметили, как надвинулся вечер.