Крепче брони

На правом краю окопа разведчиков сидел Сергей Прошин, выполнявший обязанности наблюдателя. Ему вспомнились слова их наставника участника гражданской войны на занятиях в кружке Осоавиахима:

— На посту заснешь — Родину подведешь.

Сергей еще зорче всматривался в даль, окутанную предвечерней дымкой. Солнце уже низко клонилось к западу. Было тихо-тихо. И вдруг вдали послышался гул. По дороге на Котлубань он увидел шлейф пыли над горизонтом. Он догадался, что идут танки, и громко крикнул:

— Вижу танки!

Бойцы встрепенулись, выглянули из окопов и увидели, как из-за высоты, что находилась вдали, севернее окопов, двигалась колонна танков. Все подумали, что танки идут на Котлубань.

Но часть машин, достигнув развилки дорог, свернула в сторону, на юг и стала продвигаться по проселочной дороге в направлении Малой Россошки.

Среди защитников высоты возникло некоторое замешательство. Они ожидали машин с пехотой, мотоциклистов, ну, несколько танков. А тут…

— Ух, сколько их! — воскликнул Михаил Толкачев.

Найдется ли человек, у которого не дрогнет сердце при виде надвигающейся на него массы бронированных машин! Только каждый по-разному выражает свои чувства.

Среди новичков, прибывших под Сталинград, да и не только сюда, ходила «болезнь», которая получила название «танкобоязнь». Эта болезнь была временной, до первого победного боя с танками.

Но сейчас эта болезнь мешала удерживать рубежи, громить врага всей силой советского оружия. Мощные танковые колонны немецких войск то тут, то там врезались в нашу оборону и рвали ее.

Надо было преодолеть танкобоязнь. Но не так легко это сделать. Для того чтобы победить вражеский танк, надо прежде всего победить самого себя, преодолеть страх, психологически настроить себя на схватку с броней. Для этого требовалась огромная сила воли, умение владеть собой. Не случайно бывалые воины, не раз встретившиеся с танками, говорили: «Победишь танкобоязнь — победишь танк».

Танкобоязнь преодолевалась либо в кропотливых учебных буднях, либо боевым опытом, либо сознанием того, что в тылу находились надежные противотанковые артиллерийские средства. А у защитников высоты не было ни того, ни другого, ни третьего. Поэтому и опешили некоторые из них. Послышался голос о том, чтобы отойти с высоты.

Понимая, какую опасность представляют такие настроения, Ковалев сказал бойцам:

— Ну, оставим мы сейчас высоту, и что будет? Немецкие танки всех нас догонят, перестреляют, вдавят в землю и пойдут к Сталинграду. Находясь же в окопах, кто-то может остаться в живых.

Его поддержали командиры отделений Рудых, Пасхальный, Мингалев, многие бойцы. Сергей Прошин добавил:

— Будем биться до последнего…

С тяжелым гулом, лязгая гусеницами, танки все приближались, вздымая в небо тучи рыжей пыли и черной гари. Некоторые из них открыли огонь из пулеметов. Над окопами засвистели пули. Но высота молчала. Машины двигались, не открывая даже огня из орудий. Да и зачем. Вражеские танкисты поняли, что окопы на высоте им не страшны, и они беспрепятственно пройдут к Сталинграду по удобному, заранее разведанному пути.

— Приготовиться к бою! — приказал Ковалев разведчикам. — Товарищи! Готовьте бутылки, гранаты!

Разведчики заняли заранее намеченные места в окопах. Еще днем младший сержант Мингалев распорядился, что при встрече с танками Калита и Титов будут бросать в них не только гранаты, но и бутылки с зажигательной смесью. Толкачева и Матющенко обязал следить за тем, чтобы бутылки всегда были наготове, а если потребует обстановка, и самим стать метателями, а также расстреливать вражескую пехоту. Заболевшему Назаренко приказал лежать на дне окопа.

Почти одновременно прозвучала команда Дмитрия Пуказова в окопах автоматчиков. Лаврентий Луханин и Петр Почиталкин быстро проверили изготовку бойцов. Все были на своих местах.

Следя за приближением танков, воины готовились к схватке. И вдруг на некоторых машинах вспыхнули красные флажки. В окопах раздались радостные возгласы:

— Наши!.. Наши!..

Однако через минуту-две, когда танки приблизились, начали различаться фашистские кресты.

Такие провокации гитлеровские танкисты устраивали на фронте нередко.

Часть танков устремилась на правый фланг разведчиков, где располагалось отделение Мингалева. Как только они подошли к окопам, в них полетели противотанковые гранаты. Это были первые, пробные броски: неуверенные, осторожные, неопытные. Они не причинили вреда танкам. Бойцы досадовали за свой промах: они поторопились, и гранаты взорвались впереди целей.

Первые танки уже достигли окопов. Бойцов охватило оцепенение. Они спустились на дно окопа и прижались друг к другу. А там, наверху, над ними, грохотало железо, ревели моторы. В какой-то миг Мингалев увидел, как два танка перевалили окоп, разворотив его края. Сухая земля густо посыпалась на дно. Кондрату Титову комом придавило плечо. Михаила Толкачева засыпало землей. У Василия Матющенко под землей оказались ноги.