Крепче цепей

Музыканты скорее всего ни в чем не были повинны, но, поскольку нанимала их Ваннис, их тоже задержали, вместе с горничной и обслугой баржи. Жаим сидел отдельно, под стражей; они еще не разговаривали с тех пор, как Ванн вышел из себя на пристани.

Он допросил их всех, Ваннис первую, как требовал ее титул. Жаима он оставил напоследок, а пока что сравнивал показания остальных с донесениями, поступающими на его слуховые нервы со всей станции.

По крайней мере у заговорщиков Эренарха нет; это он установил сразу. Заговорщики, кроме аль-Гессинав, по всей видимости, отправились в Колпак — Ванн послал за ними хвост с приказанием сообщить о цели их следования, как только она станет известна, — а зловещий телохранитель Шривашти рыщет по темным окрестностям озера. К Фелтону Ванн приставил Гамуна, но не слишком беспокоился: Фелтон Эренарха не найдет. Эренарх исчез без следа, и Ванн, сердито поглядывая на неестественно спокойного рифтера, терпеливо сидящего в мокрой одежде, не верил, что Брендон осуществил это без посторонней помощи.

И если помощь была, рифтер скоро узнает, какими неприятными могут быть обходительные, повинующиеся правилам чистюли, столь презираемые им.

— Что он сказал, когда обратился к тебе в последний раз? — без предисловий спросил Ванн.

Жаим поднял глаза и широко раскрыл их.

Ванн, настороженный полной тишиной вокруг, оглянулся и в шоке увидел Брендона лит-Аркада, который появился на пороге дальней двери, как по волшебству.

Эренарх, окинув взглядом немую сцену перед собой, не спеша прошел в комнату.

— Жаим не виноват, — сказал он Ванну. — Ты должен знать по прошлым записям, что я и раньше обманывал агентов Семиона, когда нужно было провернуть какое-нибудь дело без посторонних глаз и ушей.

Новым шоком, помимо язвительных слов, явилась кровь на рукаве Эренарха и багровый кровоподтек в углу его рта. Неужели снова покушение?

Если так, то победа осталась за ним.

Ванн снова рассвирепел, и это толкнуло его сделать первое неуставное замечание за всю его карьеру:

— Агентам Семиона крепко доставалось за их халатность.

Брендон улыбнулся, и эта жесткая улыбка неожиданно напомнила Ванну Семиона.

— Они сами выбрали свою службу, — сказал он, направляясь через комнату к Ваннис. — Поэтому справедливо, что за его каприз расплачивались они, а не я.

Ванн со смешанными эмоциями смотрел, как Брендон протягивает руки Ваннис.

— Простите меня, — сказал он, а потом наклонился и прошептал ей на ухо что-то, чего Ванн не расслышал даже через свои усилители.

Что бы ни услышала Ваннис, на ее лице это не отразилось. Она встала, поклонилась и вышла в своем халате так, словно собиралась на бал. Горничная тихонько последовала за ней.

— Вам возместят ущерб, — сказал Эренарх музыкантам. — Уточните, пожалуйста, какие именно инструменты вам потребуются.

Все четверо встали и поклонились.

Эренарх повернулся к Ванну. Его глаза смотрели живо и твердо. Энергия шла от него, как электрический ток, и Ванн почувствовал, что контроль над ситуацией раз и навсегда перешел от него к Брендону лит-Аркаду.

— Жаим, переоденься в сухое. Ванн, форма одежды парадная. Это относится и к вам, Роже, а также ко всем, кто сейчас дежурит и желает появиться на сцене.

— На сцене... Ваше Высочество? — переспросила Роже. Эренарх засмеялся.

— Оркестр ждет, и инструменты настроены. Пора выходить и нам — давно пора.

19

— Итак, рассмотрим концепцию силы, — сказал Анарис, — а также ее производное — командование.

— Хорошо, — кивнул Панарх. — Как, по-твоему, связаны эти два понятия?

— Это две половинки ножниц. Без силы нельзя командовать, не командуя, нельзя применить силу.

— Значит, власть заключается в применении силы по команде? — Панарх говорил мягко, но Анарис уловил в его тоне легкий вызов.

— Да. Поэтому я и не понимаю ваших бесконечных правительственных ритуалов. Вы чересчур много времени тратите на символику.

Геласаар помолчал, как бы случайно задержав взгляд на дираж'у в руках Анариса. Анарис поборол искушение отложить шнурок и улыбнулся, поддавшись импульсу. Тогда Панарх сказал:

— Назови мне, Анарис, слово, противоположное по значению танцу.

— Бессмысленный вопрос, — нетерпеливо бросил Анарис. — У танца нет антонимов.

— Верно — а вот у команды есть.

Анарис медленно распрямил свой дираж 'у — смысл слов Панарха начал доходить до него.

— Искусство управления заключается в том, чтобы командовать как можно меньше, так как с командой всегда сопряжена возможность неповиновения. Но ритуалу нельзя не подчиниться — это не словесное действо и поэтому не допускает возражений.

— Но в конце-то концов команда должна быть отдана, чтобы разрешить неопределенность.

— Да-да. — В отрешенном взгляде Панарха промелькнула веселая искра. — Но когда ритуал завершается, мы очень часто обнаруживаем, что решение уже принято.

* * *

— ...и они требуют принять их, адмирал.

По-прежнему глядя на экран с видом Колпака, Найберг сказал в коммуникатор:

— Хорошо. Я жду их.

— Есть, сэр. — Адъютант отключился, и адмирал развернулся на стуле лицом к начальнику службы безопасности.