Крепитесь, други!

— При чем тут… — поморщилась Екатерина Дмитриевна. — Мы, Витя, и так сидим, как прибитые, а вы, артист, вместо поддержки, лишь добавляете желчи.

Виктор вернулся за стол. Он удивлялся на себя. Никакой жалости, никакого стыда, ни раскаяния, ничего! Неужели все это у него на левой руке? Чушь собачья. «Наверное, на старости лет буду ворочаться в постели, но пока, тьфу-тьфу-тьфу, стою как скала». В течение двух дней, предвидя смену денег после Нового года, он носился по городу, менял рубли на зелень разного достоинства в трех десятках обменниках. Не в одном и том же, упаси бог! Теперь его девизом стала осторожность. Со вчерашнего дня в укромных тайниках квартиры лежали плотненькие зелененькие пачечки долларов, услада чувств и дум заветных… Он подумывал о железной двери, но побоялся привлекать внимание. И главное. Никакой мести «Белой звезде»! Мальчишество, чушь собачья. Его ответ — его наличность.

— Добрый день! Вас приветствует газета «Городская новь»… — звучал тихий голос Лады.

Несмотря ни на что, она продолжала разыгрывать бесконечные телефонные гаммы. Наконец, и она, вздохнув, положила трубку.

— Не идет сегодня. По голосу чуют, что ли? После двадцати пяти отказов нужно как-то восстановиться.

Она давно заметила, что от плотных рекламных переговоров в душе смолкают все тонкие звуки. И когда это случалось, когда накатывало уныние, а душа просила счастья и музыки, Лада поднималась на последний этаж, и выше, на чердак, если на его дверях не висел замок. Железная крыша, деревянные стропила, гравийная засыпка пола обладали мягким звучанием, и если удалиться от входа и отвернуться к слуховому окну, можно было петь в полный голос и даже плясать на деревянном настиле. Чего она только не пела! «Рябину», «Степь да степь», «Позарастали стежки-дорожки», частушки, арии Розины, Виолетты, Кармен, короля Филиппа, и даже концерты для скрипки с оркестром! На душе вновь возникали нежность и высь. Мягкая, освеженная, спускалась она вниз, к телефонным поединкам. Никто не знал, где она бывала, даже Шурочка.

Виктора, между тем, так и подмывало. То, что никто не догадывается о его успехе, угнетало его, как немота. Он вновь вскочил и пустился в размышления на любую тему, хотя бы о последнем замечании Лады, лишь бы не молчать, высказываться на публику.

— Да, двадцать пять неудач — это круто, — сочувственно начал он. — Так и сорваться недолго. Ведь кто такой рекламный агент? По большому счету, змеелов. В чем его искусство? Сначала обманными движениями он выманивает змею из норы. Страшно? А как же! Потом хватает за голову и прижимает зубами к чашке. Это вообще жуть. Наконец, готово, змея подоена, договор оплачен. Или сорвалось, и все напряги насмарку. Еще круче. Вот почему надо восстанавливаться. В режиме страха долго не продержишься.

— Вы неисправимы, Витя, — с досадой оглянулась Екатерина Дмитриевна, стоявшая у полки.

Она набирала чистые бланки для своей группы и придирчиво сверяла банковские реквизиты.

— Я просто назвал вещи своими именами. Тьму низких истин, так сказать. Желаете возвышаться самообманами — ваше право.

— Ты всех разрушаешь, герой, — посмотрел Юра. — Я тебе не верю.

Виктор пожал плечами.

— И не надо мне верить. Ищи себя, любого себя в тайных глубинах самого себя. Если бы… если бы вот это окно стало исправлять себя, чтобы отразиться в мониторе ровным прямоугольником, каким бы оно оказалось на самом деле? Можно представить.

— Оаа, — делано зевнул Юра.

Виктор рассмеялся и уселся на место. Уходить не хотелось. Теперь, после треволнений минувших недель, он ощущал ровную сытость богатого человека. Драгоценная жизненная энергия, затраченная сотрудниками агентства и превращенная в социальную, в деньги, надежно защитила его от суровостей жизни. Но все же следовало сделать хоть несколько звонков, чтобы не вызывать подозрений. Он набрал номер. Был обеденный перерыв, тамошняя секретарша, по счастью, отлучилась, ответил вице-президент компании.

— Слушаю, — сказал он бархатистым баритоном.

И Виктор, уважительно и солидно, как состоятельный человек состоятельному человеку, посоветовал разместить в прессе статью, а лучше интервью на полстраницы, а лучше на целую газетную полосу накануне Нового года, чтобы показать друзьям и недругам, кто чего стоит. Все в комнате подняли головы, внимая этой беседе. Такого здесь еще не слышали! Высший пилотаж!

— Вы меня убедили, — согласился клиент, — пришлите счет по факсу.

— Может, подъехать с договором? — суетнулся Виктор.

— Я сказал, по факсу. Мы оплатим.

Через пять минут заполненный договор, без единого процента скидки, был отправлен.

— Хорошо идти пешком, держа за повод своего коня… — щелкнул пальцами Виктор, полагая, что эта фраза из Монтеня не будет понята никем.

Он ошибался. Шурочка вполне ощутила издёвку этих слов. Сдерживая себя, она сжала кулаки и поднесла их к пылающему лицу. В эту минуту в комнату вернулась Лада, и Шурочка сгоряча накинулась на нее, и неловко, оскорбительно предложила свою прекрасную спасительную помощь.