Крепкие мужчины

Рут Томас обошла свадебный навес. Ей хотелось уйти как можно дальше от мистера Эллиса. Она протрезвела, ее немного подташнивало, поэтому она остановилась у карточного столика, служившего барной стойкой, и Чаки Стрэчэн налил ей еще стакан виски со льдом. Сегодня у нее было два странных разговора – с пастором Вишнеллом и мистером Эллисом, и теперь она жалела о том, что не осталась дома с Сенатором и Вебстером Поммероем. Она нашла стул в углу, позади оркестра, и села. Упершись локтями в колени и подперев лицо ладонями, она почувствовала, как стучит кровь в висках. Услышав аплодисменты, она подняла голову. Мужчина лет шестидесяти пяти, со светлым, тронутым сединой «ежиком» и лицом старого солдата, стоял посередине пространства под навесом, держа в руке бокал шампанского. Это был Бэйб Вишнелл.

– Моя дочь! – возгласил он. – Сегодня свадьба моей дочери, и я бы хотел сказать несколько слов!

Снова раздались аплодисменты. Кто-то прокричал:

– Короче, Бэйб!

Все захохотали.

– Моя дочь выходит замуж не за первого красавца на Корн-Хейвене, но за отца родного она выйти не может по закону! Чарли Берден! Где Чарли Берден?

Жених с затравленным видом поднялся.

– Сегодня ты получил хорошую девочку из рода Вишнеллов, Чарли! – взревел Бэйб Вишнелл и снова заработал овацию.

Кто-то крикнул:

– Уже возьми ее, Чарли!

Бэйб свирепо зыркнул в ту сторону, откуда донесся голос.

Смех прекратился.

Однако Бэйб тут же пожал плечами и сказал:

– Моя дочь – скромная девочка. Когда она была помладше, она была такая скромная, она даже через картофельную грядку не могла переступить. А знаете – почему? Потому что у картошек есть глазки! Они могли ей под юбку заглянуть!

Тут он пантомимой изобразил девочку, робко подхватившую юбку. Он по-женски помахал рукой. Гости рассмеялись. Невеста, державшая на руках дочку, покраснела.

– Мой новый зять напоминает мне мыс Кейп-Код. То есть его нос напоминает мне Кейп-Код. А кто-нибудь знает, почему его нос напоминает мне Кейп-Код? Да потому, что он такой здоровенный! – Бэйб Вишнелл заржал над собственной шуткой. – Чарли, это я просто шучу. Ты садись, садись, Чарли. Давайте скажем о Чарли хорошее. Он отличный мужик. Ну, а скоро наши молодые отправятся в свадебное путешествие. На недельку в Бостон. Надеюсь, они там хорошо проведут время.

И снова аплодисменты, и снова тот же голос прокричал:

– Уже возьми ее, Чарли!

На этот раз Бэйб Вишнелл грубую шутку проигнорировал.

– Надеюсь, они чертовски хорошо проведут время. Они этого заслуживают. Особенно Дотти, потому что год у нее выдался суровый. Она потеряла мужа. В общем, я надеюсь, что вы чертовски хорошо проведете время, Чарли и Дотти. – Он поднял бокал. Гости забормотали и тоже подняли бокалы. – Хорошо, что они ненадолго уедут. Им надо уехать, – сказал Бэйб Вишнелл. – Малышку оставят с мамой Дотти и со мной, но какого черта? Мы любим малышку! Эй, малышка!

Он помахал рукой Кэнди, которая восседала на коленях у матери, царственная и неприступная, как львица.

– И вот я вспомнил, как увез мамочку Дотти в свадебное путешествие.

Кто-то из гостей заулюлюкал, и все рассмеялись. Бэйб Вишнелл покачал пальцем – типа «ай-ай-ай!» – и продолжал:

– На медовый месяц мы с мамочкой Дотти поехали на Ниагарский водопад. Это было во времена Войны за независимость! Ой, нет. Это было в тысяча девятьсот сорок пятом. Я только с войны вернулся. Со Второй мировой, в смысле. Мне довелось пережить неслабое кораблекрушение на юге Тихого океана. И на Новой Гвинее я пороха понюхал в боевых действиях, но в медовый месяц был готов к бою! Зуб даю! Только к другим боевым действиям я был готов.

Все посмотрели на Глэдис Вишнелл. Та покачала головой.

– Ну, и поехали мы на Ниагарский водопад. Пришлось на пароходе плыть, на этом… «Туманная дева». Ну, а я же не знал, страдает моя Глэдис морской болезнью или нет. «Мало ли, – подумал я, – вдруг она меня с ног до головы облюет, извиняюсь за выражение, прямо под водопадом?», потому как, знаете, пароход, он же заплывает прямо под этот треклятый водопад. Ну, я сходил в аптеку и купил бутылочку… этого… как он называется? Бутылочку драмбуйе? Ну, как называется эта дрянь, которую от морской болезни пьют?

– Драмамин! – выкрикнула Рут Томас.

Бэйб Вишнелл вгляделся в ту сторону, где она сидела. За навесом уже было темно. Бэйб посмотрел на Рут сурово и пытливо. Он не знал, кто она такая, но ее ответ принял.

– Драмамин. Он самый. Я купил в аптеке бутылочку драмамина. Ну, и чтобы два раза не ходить, заодно еще и резинок прикупил.

Гости разразились хохотом и захлопали. Все уставились на Дотти Вишнелл и ее мать Глэдис. У обоих на лице застыло выражение неверия и ужаса.

– Ага, купил я драмамина и упаковку резинок. Аптекарь дает мне драмамин этот самый. Дает резинки. Смотрит на меня и говорит: «Если у нее такой чертовски слабый желудок, зачем же вы с ней делаете это?»

Гости взвыли от хохота. Зааплодировали и засвистели. Дотти Вишнелл и ее мать согнулись пополам, задыхаясь от смеха. На плечо Рут легла чья-то рука. Она обернулась. Это была миссис Поммерой.

– Привет, – сказала Рут.

– Можно посидеть с тобой?