Крепкий орешек

На краю пустыря, греясь в бронзовых солнечных лучах, стояла большая полотняная птица. Не сдерживаемые грозными окриками взрослых, которые суетились возле старенького, потрепанного «Фармана», ясноглазые зрители постепенно набрались смелости и подошли ближе.

Все внимание их было обращено на самолет и на человека в кожаной куртке, шлеме и больших очках, поднятых на лоб. Это был Сацевич, один из первых летчиков в Ростове-на-Дону. Слух о нем прошел по всему городу еще неделю назад, много говорили о его предстоящих полетах, но когда это произойдет, точно не знали. Предполагали, что Сацевич сперва сделает пробный полет без публики. Но от ребят укрыться ему не удалось…

— Сейчас полетит… — завистливо вздохнул Ванёк Шашин, небольшой: крепыш с расцарапанным лбом и дублеными, не привыкшими к обуви пятками.

— Еропла-а-нт?! — тоненько протянул крохотный сосед справа, выставивший свой голый живот словно специально для всеобщего обозрения.

— Нет, тот кожаный дядька, — подсказал кто-то за его спиной.

— Сам?!

— Какой же ты еще дурной, Михась! — засмеялись ребята, и один из озорников дружелюбно хлопнул его по затылку.

— Не замай! — нахмурился Михась и еще больше выпятил свои полосатый коричнево-серый живот.

— Брюхо у те сомье, а голова селедочья, — усмехнулся кто-то.

— Не, — угрюмо возразил Михась и вовсе насупился: — Я маленький, вот что…

— И поверил, что дядька так просто сам и взовьется?

— Да де ж поверил? — возмутился Михась. — Я хочу руками его потрогать…

— Дядьку-то?

Глаза Михася затуманились от обиды, ямочки на щеках стали глубже и четче.

— А ну, геть отседа, кто языкастый! — крикнул Ванек и привлек Михася к себе. — Мальчонок дело говорит. Вот слетает ероплан, мы и попросимся.

— Не, зараз надо, — сказал Гриша, тощий и долговязый подросток.

— Почему?

— А если разобьется? Чего же тогда трогать?

— И то правда! — раздались голоса.

— Мне батька ноне говорил, — важно передал Михась случайно подслушанную в разговоре взрослых фразу, — что чем больше кто еропланов побьет, тот и есть ерой! Вот как…

Сказав это, Михась выступил вперед и петушино крикнул:

— Дядь, а дядь! Позвольте хучь немного ваш хвост потрогать, а?

То ли вид казачонка понравился взрослым, то ли его слова произвели впечатление, но летчик улыбнулся и громко сказал, обращаясь к своим товарищам:

— Вот вам и помощники.

Он махнул ребятам — и вся ватага мигом облепила самолет.

— Стойте! — испуганно крикнул летчик. — Мне же на нем лететь…

Мальчики поняли, отступили на шаг и спрятали руки за спины.

— Поможете нам выкатить аэроплан вон в тот конец поля, чтобы поставить его против ветра, — объяснил летчик. — А браться при этом можно только за те места, что я укажу. Уразумели?

— Хорошо, дядя!

Когда инструктаж был закончен, ребята взялись за самолет и дружно покатили его по пустырю. Их было так много и действовали они так старательно, что двукрылый маленький самолет едва касался колесами земли.

— Вот это подъемная сила! — засмеялся летчик. — Глядишь, вырастут хлопцы и всю русскую авиацию на своих руках поднимут…

Подлинного смысла этих слов Ванёк не понял, но похвалу уловил и гордо шагал, поддерживая хвост самолета.

Проба мотора вызвала всеобщий восторг. Когда летчик забрался в кабину, дал газ, проверяя работу мотора на больших оборотах, и по всему пустырю прокатились невидимые волны ритмичного рева, — мальчишки радостно загалдели.

Когда же люди, державшие чудесную птицу за крылья, выпустили ее из рук, та, словно вырвавшись из клетки, все быстрее разгоняясь, пробежала по пустырю, мягко подпрыгнула и повисла в воздухе.

— Ура! — закричали взрослые.

— Ура-а-а! — звонко подхватили мальчишки.

Ванёк открыл рот от удивления. Дитя нового века, он приблизительно знал, что такое аэроплан, но так близко видел его впервые. В глубине своей наивной детской души Ванёк сомневался, что полет состоится, и сейчас, когда машина уже набирала высоту, он был до крайности поражен и взволнован.

— Летит! — радостно вскрикнул он. — Михась, ты видишь? Летит!!!

Михась молчал, тоже с недоверием всматривался в небо, и только когда самолет накренился и развороте, лицо его просияло, он радостно захлопал в ладоши и закричал:

— Машет, машет, крыльями машет! Взаправдашний ероплант…

Набрав метров двести, летчик сделал круг, приземлился в центре пустыря и порулил на стоянку. На сегодня это было все; но мальчишки долго не спускали восторженных взглядов с «кожаного дядьки».

Все, даже самое приятное и удивительное на свете, имеет конец. Мальчишки расходились, унося незабываемое впечатление от первой встречи с летчиком.

— Пошли, Ванёк, — предложил Михась.

Шашин стоял, не двигаясь. В его взгляде, устремленном на самолет, появилось что-то нежное и одухотворенное. Он даже не заметил, что летчик, проходя мимо них, остановился и улыбнулся:

— Ну что, ребятки, понравился полет?

Ребята онемели от счастья: герой дня, настоящий летчик сам заговорил с ними! Такое бывает не часто даже в богатой приключениями мальчишеской жизни…

Шашин был взрослее и потому повел себя более уверенно.

— Дядя, а я смогу летчиком стать? — мечтательно произнес он.