Крепкий орешек

Слушая его, Лиленд пересек здание, направляясь к офису Стеффи.

— Мистер Лиленд, сколько человек вы убили этой ночью?

— Еще немного, Тони, и это будет точно известно.

— И вы не стыдитесь себя?

— Нет, — в офисе Стеффи все было перевернуто вверх дном. Они что-то искали. Он с трудом отыскал свой пиджак и не потому, что здесь царила такая неразбериха. Просто его брюки стали совершенно другого цвета. Он прошел в ванную.

— Весь мир узнает, какой вы варвар! — кричал Тони. — Вы сломали парню шею! Вы сбросили двух человек с крыши!

— Послушай, ты, сукин сын! — заревел Тако Билл. — Отпусти его дочь!

— Не, лезь, Билл, — сказал Лиленд.

— Его дочь — взрослый человек, и она несет ответственность за то, что самый репрессивный в мире диктаторский режим получает оружие и держится у власти, угнетая миллионы беззащитных крестьян. Вы слышите, мистер Лиленд? Что вы делаете, мистер Лиленд?

— Принимаю две таблетки аспирина. У меня болит голова.

Он уже сделал это. Он решил больше не умываться, чтобы не занести грязь в глаза. С головы до полотенец на ноге был весь покрыт смазкой, пылью, грязью и потемневшей засохшей кровью. Смазку и засохшую кровь он снимал с волос, как сливочный сыр с ломтика хлеба. Он открыл медицинский кабинет, думая о том, что будет дальше. Что-то точило его изнутри, не давая покоя. Он снял перевязь.

— Мистер Лиленд, на кого вы работаете?

— На самого себя, — он достал браунинг. Чем грязнее он будет, тем лучше. В браунинге оставалось одиннадцать патронов. — Послушай, Тони, теперь все замкнулось на мне. Давай мы с тобой заключим сделку. Честную. Тебе нужен заложник. Возьми меня вместо моей дочери.

— С удовольствием. Вы просто читаете мои мысли.

Лиленд проверил, не будет ли это мешать при движении. Страшно было решиться на это, но, может быть, пронесет.

— Как мы это сделаем?

Снизу послышалась стрельба. Он был прав в своем предположении: один находился внизу, Тони — второй, а третий оборонял крышу. Их оставалось трое, в том числе одна женщина. Он понял это, услышав, как она читала по рации слова и цифры. Он еще раз убедился, что пластырь мешать не будет.

— Вы знаете, где я нахожусь, — сказал Тони. — Спуститесь на лифте, без оружия. Когда вы будете здесь, ваша дочь войдет в лифт и сможет отправиться на все четыре стороны.

— Великолепно задумано.

— Не соглашайтесь, Джо.

— Билл, именно к этому я стремился всю ночь.

— Джо, мы входим в здание, — сказал Эл Пауэл. — Подумай, прежде чем сделать что-нибудь.

— Сообщи мне, когда вы будете внутри. А пока я вынужден сотрудничать с этим парнем. Что мне еще остается делать?

— Джо, — сказал Билл, — судя по тому, что показывает телевидение, полицейские еще не вошли в здание. Кто-то ставит такой заградительный огонь, что они не могут прорваться.

— Дайте мне поговорить с ним, — сказал Эл Пауэл. — У них укрепленная и очень выгодная позиция на третьем этаже; оттуда они ведут обстрел в северном и южном направлениях, а большего им и не нужно.

Лиленд молчал. Тони и Стеффи были наверху одни? Маловероятно, что тот, кто взорвал сейф, так быстро спустился вниз. Но и подняться он не мог. Тони и Лиленд хорошо изучили друг друга. Тони хотел убедить его, что он на сороковом этаже. Лиленду не понравилось, что Тони хотел провернуть трюк, который не удался Лиленду: ты садишься в лифт и не знаешь, где он остановится. Уж больно просто. Он поднял рацию.

— Эл, вы должны принять семьдесят пять человек, которые спускаются по лестнице, и вы должны занять нижнюю часть здания.

Над зданием завис вертолет, по которому с крыши открыли огонь из тяжелого автоматического оружия. Значит, один по-прежнему был наверху. Так сколько нужно времени, чтобы до полиции дошло, наконец, что один человек бегает вверх-вниз, помогая удерживать две позиции?

— Я хочу, чтобы вы знали, что у нас еще остались снаряды для поражения вертолетов! — крикнул Тони. — Людям, опускающимся по лестнице, мы позволим выйти на улицу. Мы не хотим больше крови. Мистер Лиленд, вы готовы?

Лиленд уже карабкался по лестнице.

— Что я должен делать? — один был наверху, другой внизу, и Тони. Он не мог одновременно стрелять по вертолету и держать Стеффи за руку.

— Садитесь в лифт.

— Мне придется идти от офиса моей дочери, и у меня порезана нога.

— Понимаю.

— Это грязная сделка, Джо, — сказал Билл.

— Пусть он говорит, пусть выскажется.

— Если бы вы, мистер Лиленд, не вмешались и не устроили это кровопролитие, мы бы доказали всему миру, что ваша дочь и ее партнеры, Риверс и Эллис, занимались деятельностью, однозначно запрещенной вашим правительством, а именно: они продавали оружие Чили. Одна из ошибок капиталистической прессы состояла в том, что она уверяла своих читателей в нашей глупости. Но мы не дураки.