Крепость

Да, четыре дня назад они опять обманули римлян. Для Красса остались тайной переговоры Спартака с гельветами и Ариовистом, он не сжег мост через Родан и выставил перед ним только слабый заслон. Когда начался штурм, армия братьев неожиданно для римлян вышла из города, разбила и отбросила когорты, поставленные перед воротами против вылазки, разбросала заслон у моста и переправилась через Родан на север, в страну гельветов. Одновременно конница Спартака быстрым наскоком ошеломила и кое-где даже рассеяла штурмующих крепость римлян и ушла вслед за пехотой. Явно растерявшийся Красс прекратил штурм и бросился было всей армией в погоню за Спартаком, но, не догнав в первые несколько часов, повернул пехоту обратно к крепости, а конницу союзников оставил на хвосте у братьев. Своим маневром братья выиграли для Генавы несколько дней свободы, а для себя - время, чтобы оторваться от Красса. И это время они теперь разменивали на мили. И на жизни.

Ровное поле кончилось. Впереди очередной подъем. Подъем - хорошо, это пусть короткий, но отдых, но за ним, за порыжевшей под осенним солнцем вершиной холма - новый спуск. Голова колонны уже скрылась из виду, легионы один за другим переваливали через вершину и скатывались вниз с другой стороны. Последними шли когорты Первого в развернутом строю и конница. Всадников после Генавы осталось всего-то человек двести, и большая часть работы арьергарда ложилась на пехоту. Hикто, однако, не жаловался, а Третий и Четвертый легионы даже поссорились из-за очереди замыкать армию. Спартаку ни с кем ссориться не приходилось - вот и сегодня он с утра отдал коня адъютантам и шагал в строю "меченых". Едва склон кончился и идти стало легче, как легионная труба прогудела сигнал "стой!", и рожки передали его когортам. Теперь "разворот!" и сразу "к бою!" Повернуться назад, перекинуть щит со спины, надеть на руку - готово. Слышно трубы других легионов - это остановилась вся армия. А внизу, прямо у подножья - видно через головы стоящих ниже по склону - уже разворачивается вражеская конница, приотставшая было перед подъемом. Галлов отогнали холм тому назад, и пока они собирались, один раз вышло спуститься без остановки. В этот раз не выйдет. Вот и снизу кричали о том же: "Спускайтесь!" "Трусы!" "Уроды!" "Иди сюда!" Эдуев было больше тысячи и выглядел их строй внушительно. Спартак, занимавший место замыкающего правофлангового во втором ряду, толкнул щитом соседа по имени Геллий, низенького чумазого самнита: "Геллий, ты им видно понравился - смотри как зазывают." Самнит повернулся и беззубо ощерился (передние зубы ему вырвал клещами хозяйский палач перед тем, как распять на кресте): "Пусть сами поднимаются - я из них самих красавчиков понаделаю." Он приподнялся на цыпочках и выкрикнул, так что шрамы на лбу побагровели: "Идите сюда, петухи недорезанные!" Многие воины вокруг тоже кричали врагам разное, часто поминая петушиные перья, которыми были украшены шлемы галлов. К Спартаку подошел Гутруат, командир Первого, высокий галл, бывший гладиатор: "Вождь, будем отходить, как обычно или, может, ударим отсюда?" "Высоко, чтобы ударить. Долго бежать," - ответил Спартак. "И я так думаю. Значит, как обычно," - пробасил Гутруат и направился к сигнальщикам.