Крепость

— Я тебя еще …, — Но так как я не ответил из-за громкого шума, то он произнес вновь:

— Я тебя еще успею отвезти назад!

Произнеся эти слова, Старик встал с таким видом, словно собрался пойти отлить. Под его поощряющим взглядом мигом следую за ним. Старик довольно прилично ведет машину по прибрежной дороге. Неужели он ничего не выпил, несмотря на жару? Фары нашей машины, против всех правил и требований военного времени, включены на полный свет, освещая дорогу далеко впереди. Также быстро мы могли бы гнать и по Луне: нигде нет ни одного человека. Внезапно Старик так резко тормозит, что покрышки резко визжат, а меня с размаху бросает вперед. Он резко выворачивает руль влево так, что покрышки вновь вопят как сто кошек. Хочу сказать Старику, что это не дорога на Пен Авель, но Старик опережает меня:

— Это здесь, а теперь вторая улица налево, если не ошибаюсь. Не так ли?

Это меня озадачило. Откуда знал Старик, что я не хочу возвращаться в свое одиночество, в Пен Авель, а очень даже хотел попасть в Кер Биби? Уже издали вижу, что дом ярко освещен. Окна первого этажа затемнены. Симона ждет! Лишь теперь могу перевести дыхание. Стараюсь выглядеть как можно более равнодушным. Но сердце готово выскочить из груди. Черные тени деревьев надвигаются на меня, падающий на улицу свет желтый, как свет свечей. Дом производит на меня впечатление рождественской елки. Но, что это за машины перед домом? В этом тихом местечке никогда не блудили чужие автомобили — здесь парковалась лишь коляска чокнутого артиллерийского генерала, который живет напротив. Старик выжимает сцепление и плавно тормозит. Мотор работает на холостом ходу так тихо, что я слышу даже шум голосов.

— Ну, все вроде тип-топ — праздничная встреча для тебя на высшем уровне! — слышу голос Старика, как издалека. Я весь подбираюсь и как можно белее равнодушно произношу:

— Зайдем вместе — пропустить по стаканчику?

— Нет, это без меня! — бубнит Старик. — Мы с тобой увидимся. Если не завтра, то скоро — в Бресте…

— Брест? Я не знаю.

— С этим надо смириться.

— Буду надеяться, — вторю ему в тон. На самом деле ощущаю тоскливое чувство своей заброшенности. Увижу ли я его еще раз?

Вдруг я вздрагиваю: из полутьмы появляется часовой. Он приветствует нас. Теперь я уже точно ничего не понимаю.

— Откуда он взялся? — обращается ко мне Старик. А затем с усмешкой в голосе добавляет: — Это не беда, что вокруг творится. Зато то теперь ты сможешь спать спокойно. Ну, всего доброго! И попутного ветра!

— Премного благодарен! — только и могу произнести в полном замешательстве. Старик уже включил первую передачу, и я едва успеваю выхватить свой багаж, когда он резко трогает с места и кричит мне: — Пока! дверца машины резко хлопает и через мгновенье я вижу лишь задние габаритные огни. Старик на визжащих от ужаса шинах делает левый поворот, выскакивает на прибрежный бульвар — и все: я — один. Издалека еще раз слышу визг шин его авто.