Крепость души моей

– О Ковчеге, Владыка, – подхватил Микки. – О том, что был дарован Отцом на Синае. Мы получили подтверждение, что он по-прежнему на месте. Ни одна преграда не нарушена, чужие за охраняемый периметр не заходили. Более того! Мы пересмотрели все публикации за последние годы. Вы знаете, среди людей масса любопытствующих…

– Индиана Джонсов, – уточнило начальство.

– Да, шеф. Но никто из них даже не подозревает, где искать. Ковчега в городе нет и никогда не было. Я имею в виду, настоящего.

Экран ожил, плеснул чернотой с золотом. На угольном фоне светился ровным теплым огнем силуэт с двумя крылатыми Хранительницами по бокам. Гладкий металл рассечен лентами орнамента, низкое подножие, хитрые завитки вдоль краев.

Леопард повел крепкими плечами и внезапно улыбнулся:

– Он не совсем такой, парни! Какой именно, сказать не могу, права не имею. А ну-ка, проверим, чему вас учили. Микки, начинайте!

Пятый из Седьмой Череды выпрямил спину:

– Все, как Я показываю тебе, и образец скинии и образец всех сосудов ее; так и сделайте. Сделайте ковчег из дерева ситтим: длина ему два локтя с половиною, и ширина ему полтора локтя, и высота ему полтора локтя; и обложи его чистым золотом, изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху вокруг его золотой венец…

– И вылей для него четыре кольца золотых, – стройным хором подхватила Череда, – и утверди на четырех нижних углах его: два кольца на одной стороне его, два кольца на другой стороне его. Сделай из дерева ситтим шесты и обложи их золотом…

Владыка поднял руку, призывая к молчанию:

– И вложи шесты в кольца, по сторонам ковчега, чтобы посредством их носить ковчег; в кольцах ковчега должны быть шесты и не должны отниматься от него. И положи в ковчег откровение, которое Я дам тебе…

Опустил руку, дернул уголком рта:

– Именно так! Описание точное, но важны детали. В них-то вся хитрость. А эту картинку мы придумали специально для Индианы Джонса. Если уж прятать, то серьезно. Искать Ковчег могут не только люди… Мы постарались.

– Шеф! Владыка! Расскажите!

Камаил, улыбаясь, смотрел на золотой силуэт:

– Не время. Когда-нибудь, лет через пять… тысяч. Вам нужно знать лишь то, что следы мы замели основательно. Спрятали три фальшивых ковчега, протоптали к каждому тропу. Даже указатели расставили! Само собой, подделки ничем не напоминали настоящий. А еще мы распустили слухи про дюжину тайных хранилищ. Часть наших версий до сих пор весьма популярна.

Помолчал, хрустнул пальцами:

– И все было бы хорошо. Но вы правы, Микки, бритву Оккама изобрел не Оккам. И Вы правы, Восьмой, насчет «функций». Ковчег – величайшее творение Отца. Дерево ситтим и золото – оболочка, корпус. То, что внутри, непредставимо не только местным обитателям, но и нам с вами. Однако Ковчег все-таки изготовили люди, а что сделано один раз, может быть повторено. Если теоретически в городе предполагается Ковчег, мы обязаны его искать…

Леопард резко повернулся:

– Нет, не искать – найти!

21:42 …Бог ехал в пяти машинах…

– Не открою, – глухо, еле слышно ответили за дверью. – Поздно уже. И я вас не знаю.

Те, что пришли, быстро переглянулись. С таким же успехом они могли глядеться в зеркало: одинаковые лица, прически, костюмы. Разница имелась, но в сумраке лестничной площадки гости казались близнецами.

– Вадим Васильевич, – стоявший справа повысил голос. – Просьба открыть – всего лишь дань принятой здесь вежливости. Без двери мы можем обойтись, но ремонтировать стену вам выйдет дороже.

Молчание. Кашель. Скрежет задвижки.

– Хорошо. Открываю…

На старом фотографе была пижама, полосатая, как в санатории. Синее на белом. Рукава коротковаты, нижняя пуговица оторвана. Бросив беглый взгляд на гостей, Вадим Васильевич насмешливо скривил рот.

– Ордер имеется?

Одинаковые вновь переглянулись.

– Вы читали книгу, – сказал тот, что слева. – Для этого вам пришлось сменить очки. Они лежали в верхнем ящике комода. Заинтересовал вас сборник стихов Бориса Слуцкого 1991 года издания. Последнее, что вы, Вадим Васильевич, успели прочитать…

Гость на миг задумался. Процитировал ровно, без тени эмоций:

– Однажды я шел Арбатом,
Бог ехал в пяти машинах.
От страха почти горбата
В своих пальтишках мышиных
Рядом дрожала охрана.
Было поздно и рано.
Серело. Брезжило утро.
Он глянул жестоко, мудро…

– Это не ордер, – равнодушно бросил фотограф. – Это всего лишь штукарство. Глупый следак всегда с такого начинает. Все, мол, знаю, ваши подельщики расколись. Имел некоторый опыт, так что вы меня, граждане, не удивите. Ну, раз ордера у вас нет…

Он взялся за дверь.

Стоящий справа поднял руку:

– Обождите! Предлагаю продолжить переговоры в более комфортных условиях…

…И мир рассыпался мелкими осколками. Тьма, свет, вновь темнота и снова свет, на сей раз яркий, полуденный.

– Да, так, пожалуй, будет лучше.