Крепость души моей

– Юные грёзы мерещатся,
С ними и ранний покой.
Всё как-то вдруг перепуталось,
Пало осенней порой…

Собственное спокойствие вначале удивило. Потом он уже ничему не удивлялся. Разве только одному: кофе принесли. Словно извинились напоследок.

– Всё же тужить нам приходится,
Не замолить той тоски.
Счастье никак не обходится
Без мимолетной слезы…

Рыжий провел ладонью по лицу, улыбнулся. Не дождетесь! Случись такое с ним месяц назад, до того дня, когда Сергей ступил на площадь и увидел синий просвет в небе… Тогда бы он не плакал – орал бы, по полу катался. Молил бы о милости, о пощаде.

Значит, не зря эти дни прожиты!

– Слеза, слеза, слезинонька,
Катись, моя слеза…

Увидев проблеск света вдали, он встал. Провел пятерней по волосам, подумал и достал расческу. Шевельнул плечами, сбрасывая усталость.

Готов!

03:15 … работать будем мы!..

Молчали.

Все трое: Владыка, Микки, Сергей. Друг на друга не смотрели, словно не замечая. Наконец Владыка приказал:

– Говорите, Пятый из Седьмой Череды!

Микки поглядел вверх, в средоточие тьмы.

– Мне нечего сказать, шеф. Моя работа – охранять подножие Трона. Иному не обучен.

– Мальчишка! – рыкнул Леопард. – Чистоплюй! Если мы не определим этого парня строго в соответствии с Законом, им займутся другие. Надо найти прецедент. Сослать подальше, поглуше… Может, о нем забудут.

– Неужто я – такая проблема? – восхитился Сергей.

– Для нас – да, – отрезал Владыка. – Проявили излишнюю сообразительность – себе на беду. Своим соплеменникам вы ничего не скажете, верю. Однако вами могут интересоваться не только люди. Губить вас всеконечно не хочу, в этом и проблема. Для меня! Для других же – едва ли… Думайте, Микки, думайте! Вы же отличник!..

Не договорил, осекся.

Мир дрогнул, обрушился водопадом ярчайшего, убийственного света. Громовый раскат, дрожь потревоженной тверди.

– СТОЯТЬ! НЕ ДВИГАТЬСЯ! РАБОТАТЬ БУДЕМ МЫ!

Закрыть глаза Сергей все-таки успел. Но беспощадный свет прожигал даже сквозь веки, даже сквозь прижатые к лицу ладони.

03:21 … пуще жизни люблю я Закон…

Керуб ревел.

Острый клюв раскрыт, встопорщены крылья. Глаза-бляшки пылают золотым огнем. Мерно и тяжело ступают когтистые лапы, царапая когтями прочный камень. А за керубом уже вырастали две горы – плечистые, многокрылые гиганты. Тела – металл, светящийся серебром. Красные, словно залитые кровью, личины.

Узкая прорезь рта изронила пламя:

– Работать будем мы! Серафимы, высшие слуги Отца, пламенеющие к Нему любовью, изгоняющие мрак греха. Твой труд завершен, Владыка Камаил, хоть и не закончен.

– Закончен, – возразил Леопард. – Источник опасности ликвидирован. Город спасен.

– Спасен?!

Гигант взмахнул всеми шестью крыльями. Расхохотался, изрыгая языки огня:

– Что зовешь ты спасением, Владыка? Преисполнился город сей греха выше меры всякой, велик вопль на жителей его к Господу. Нам доверено испытать его, испытав же, поступить по Закону. Если потребуется, ниспровергнем мы город, и всю окрестность его, и всех жителей его, и все произрастания земли!

Владыка Камаил поднял руку:

– Одумайтесь! Мы работали скальпелем, вы пришли с секирой. Истреблять должно грех, но не грешников!

Пламя вздымалось к потолку. Падало на пол, оставляя кипящие лужи. Даже керуб не выдержал, отошел подальше.

…Глаза Сергей сумел-таки открыть. Дышалось, правда, плохо.

Не касаясь ступнями камня, гигант приблизился, склонил красную личину:

– Кого вижу я? Не святотатца ли, взыскателя запретной тайны? Отчего не поступил ты с ним, Владыка, как Отец наш с безумным Озой, что простер руку свою к Ковчегу?

Ответа ждать не стал. Выпрямился, дохнул жаром:

– Исправим упущение твое!

– Не смей!

Сергей беззвучно ахнул: синичка!..

– Я – Посланец Третьей Сферы, хранитель и оберегатель. Сей человек под моей защитой!

Девушка в строгом платье, похожая на учительницу со старой фотографии, шагнула сквозь пламя:

– Никто не вправе восхитить душу его помимо воли Отца Небесного. Его властью велю тебе – убирайся! Прочь!..

– Не надо! – прошептал Сергей. – Не надо, не поможет…

Опомнился, закричал, обжигая горло:

– Уходи, пожалуйста! Не надо!..

Поздно! Темная молния ударила из щели-рта. Девушка упала…

…Птица упала, в последний раз дрогнула крылом.

Затихла.

Эх, птичка-синичка!..

– Все ли сказали слово свое? – громыхнуло под сводами. – Или есть тут еще безумец?

– Есть, – откликнулся знакомый голос.

Микки оправил пиджак. Ударил тросточкой о камень:

– Всесильный! Отдай святотатца мне. Ибо пуще жизни люблю я Закон, человека же сего ненавижу в сердце своем. Повели сокрушить кости его, растерзать плоть, прах же развеять без следа. В том вижу я свою награду.

– Да будет так! – упало сверху. – Делай свое дело, и покончим на этом.

На зеркальном лице – зеркальная улыбка. Трость вновь ударила в твердь. Пятый из Седьмой Череды подошел к человеку, протянул руку: