Крепость на дюнах (СИ)

Серафим Петрович уже не смотрел на «Виенибу». На идущий в пологом пикировании «юнкерс», уже зашедшего над транспортами, рухнул сверху маленький биплан. «Гладиатор» атаковал решительно, будто ястреб напал на огромную цаплю, и таранил вражеский самолет. Бомбардировщик зашел в пике, из которого так и не вышел — только морская вода взметнулась в небо. А биплан закружило осенним листом, однако Николаев успел заметить маленькую фигурку человека, что выпал из кабины — через несколько секунд раскрылся белый купол парашюта.

Второй «гладиатор» набросился на уходящего «юнкерса». И с первой атаки поразил мотор, за которым потянулась черная полоска дыма. Вражеский бомбардировщик чуть накренился, стал снижаться, а биплан сделал еще одну атаку — теперь дымили оба мотора. И тут от большого самолета посыпались вниз комочки, над которыми распустились купола парашютов. Серафим Петрович машинально пересчитал их — ровно четыре, их сносило и к предполагаемому месту приводнения вражеских летчиков, тут же устремился торпедный катер, и явно не с добрыми намерениями спасателей шли моряки. На этот счет выразил общее мнение один из моряков:

— За убийство женщин и детей повесить мало!

Вот только расправиться с убийцами морякам не удалось, за них это сделал «гладиатор». Пилот-латыш, один из двух выживших в небе над Либавой, хладнокровно и совершенно спокойно, будто в тире, в два захода расстрелял из пулеметов качающиеся фигурки. Облетел их еще раз, видимо кто-то из парашютистов показался ему еще живым, и обстрелял повторно, разорвав пулями еще и парашют.

— Так с ними, сволочи проклятые, и поступать надо!

Оставшиеся пять бомбардировщиков, пилоты которых были ошарашены тараном, в атаку не пошли — сбросили бомбы в море, и, форсируя моторы, легко оторвались от трех преследующих их «чаек».

Эсминец направлялся к тонущему транспорту — с его накренившегося борта начали валиться в воду десятки, если не сотни людей, в разноцветной одежде, на синей глади моря рассыпали яркие цветки. С мостика был хорошо виден кошмар, творившийся на палубе — множество людей неподвижно лежало среди дымящихся обломков, а что творилось внизу, где были размещены раненые, и представить было трудно.

Ктонущему судну вплотную подошел буксир, с него перебросили швартовы — кто-то из экипажа, уцелевшие и не потерявшие голову в этом кошмаре матросы, принял их. К месту трагедии спешил «Энгельс», подоспели три «морских охотника», приблизился и «Артем», с борта которого вывалили шлюпки. На подходе был тральщик «Фугас» и небольшой портовый ледокол — все спешили оказать помощь несчастным. А набитые красноармейцами транспорты уходили к мысу Колка, вглубь Рижского залива, не сбавляя хода. Эсминцы контр-адмирала Дрозда их сопровождали, «чайки» кружили над тонущей «Виенибой», будто хотели, но не знали, как помочь. Несколько раз, совсем низко прошел «гладиатор», потом заложил вираж, покачал крыльями и ушел на север, к Моонзунду, за ним потянулись И-153 — видимо бензин уже был на исходе.

— Адмирал приказал принять людей на борт, и спасти всех, — негромко произнес командир дивизиона и встал рядом с Николаевым. Посмотрел на транспорт. — Минут десять-пятнадцать он еще продержится, можно успеть. Глубины здесь небольшие, водоворотом не затянет.

— Там женщины и дети, многие плавать не умеют. Им нужно помочь проплыть эти полсотни метров!

Николаев рывком скинул с себя гимнастерку, быстро стащил с ног сапоги, и легко, будто всю жизнь это делал, перепрыгнул через леера за борт. Торопясь успеть, сделать все возможное, чтобы не оборвались жизни тех, кто сейчас отчаянно взывал о помощи…

Рига

Командующий Северо-Западным фронтом

генерал-полковник Кузнецов

— Там была самая настоящая бойня, Федор Исидорович, бомба взорвалась на нижней палубе, где были носилки с ранеными. Взрывом разметало всех, по женщинам и детям смертной косой прошлись. Погибло почти сотня душ, еще столько же утонуло — большинство из них раненые, которых вынести наверх попросту не успели, ведь транспорт продержался на воде меньше четверти часа. Но более пятьсот человек все же забрали или из воды подняли — списки сейчас уточняются. Из экипажа «Виенибы» спасся только один молодой матрос — все пытались вынести из трюма пострадавших людей. Погиб и капитан — старик отказался покидать тонущий корабль, сказал, что разделит судьбу тех, кого должен был спасти.

— Сам напиши представления на него и членов команды — на ордена «Знак Почета», тогда награждение будет быстро оформлено, сам понимаешь, Серафим Петрович, — командующий посмотрел на отрешенное лицо коменданта 41-го укрепрайона. Прошла всего неделя, а дивизионного комиссара было не узнать — лицо покрыли морщины, а на голове обильно засеребрилась седина. Дорого ему обошлась эвакуация жителей Либавы — хотел спасти, но немцы погубили многих. И хотя вины Николаева нет ни малейшей, но видимо все на себя принял, вот и корит.