Крепость на семи ветрах

Оборачиваюсь. Двое выскочивших ранее из-за угла бойцов уже торопливо заваливают траншею каким-то барахлом. Запрыгиваю в брошенный командный пункт и выкидываю оттуда несколько стульев. Самое то для обустройства временного заграждения. От пуль такая баррикада ни разу не защищает, спрятаться за ней невозможно, а перескочить с ходу весьма затруднительно. Секунда, другая… и проход по окопу становится практически невозможным. Какое-то время ребята здесь теперь продержатся. Пока не подойдёт танк…

Что-то шипит…

Блин! Так это радиостанция! Противник снял помехи. Надо полагать, управление боем вышло из-под контроля и у них и они вынуждены были отключить помехопостановщики.

– …на связь! Стрела! Стрела!

– В канале Стрела!

– Командир! Здесь Но Гай! Подходим к месту боя!

– Минометы на дороге видите?

– Наблюдаю два.

– Их там больше должно быть. Заткните им глотку!

32

Так… Это подтянулась моя первая группа – те, кто подрывал проход и устраивал завал на дороге. Немного, всего десяток бойцов. Но и десяток стволов в тылу у противника – это крайне неприятный для него сюрприз. Во всяком случае, они заставят замолчать минометы, и это уже хорошо.

Поворачиваюсь к стоящей позади меня девушке.

– Наверх пройти можем, чтоб не по окопам идти? Там сейчас кто только не скачет…

– Если только напрямик по склону, больше никак.

Фиговато… Во время такой прогулки ненароком могут и подстрелить. Но бегать по окопам в роли рядового автоматчика – затея еще более глупая. Поэтому, кивнув сопровождающей, выпрыгиваю на склон и, держа в руках «метлу», пробираюсь наверх. Там, в центре управления минными полями, есть датчики, которые позволят мне более или менее объективно оценить происходящее. Да и связь там, надеюсь, уцелела.

Относительно спокойно удалось протопать не более двух десятков метров. Откуда-то справа, очумело стреляя на ходу во все стороны, выворачиваются с полдесятка человек. По характерному звуку выстрелов опознаю: противник. Толкнув в плечо связную, ничком падаю на землю, запустив в сторону стрелков парочку гранат. Негромко хлопают разрывы, и за моей спиной разражается непрерывной очередью «метла» сопровождающей. По-видимому, ей трудно прицеливаться одной рукой, вот она и компенсирует этот недостаток плотностью огня. Пальба в упор – весьма неприятное зрелище, и я сомневаюсь, что народ обрадованно побежит в нашу сторону, чтобы поделиться свежими впечатлениями.

Так или иначе, а вопящая толпень противника, огрызнувшись очередями, сваливает куда-то вбок. И тотчас же исчезает с глаз долой, словно провалившись под землю. Не иначе как спрыгнули куда-то в окоп. Ну и хрен с ними, у меня есть задача поинтереснее, чем отлавливать таких вот очумелых.

Вскакиваем на ноги, помогаю спутнице сменить магазин, и продолжаем топать наверх. Повезло или как, но больше на нашем пути никто не попался. И уже через несколько минут нас окликает часовой, залегший около бункера управления минными полями.

– Докладывайте, командир отделения, – опускаюсь я на стул.

– Противник ворвался в траншеи, сплошной линии обороны больше нет. Отстреливаются те огневые точки и укрытия, куда пока еще не подошли танки. Удалось поджечь один бронетранспортер. Остальные ходят вдоль окопов и обстреливают вершину холма. Около застрявших танков наблюдаю передвижение людей. Боеприпасы к пневмопушкам и автоматическим гранатометам полностью израсходованы.

– Подкрепление?

– Там, – кивает девушка головой куда-то вправо, – на дороге горят две машины. Как я понимаю, это те, кто должен был подвезти нам противотанковое вооружение.

– Плохо. Нам нечем останавливать танки. Связь?

– Работает. Нас просят продержаться еще двадцать минут.

– Наши потери? – поднимаю глаза на комвзвода.

– Точно сказать не могу. Все огневые точки уничтожены, их расчеты в большинстве случаев погибли. Противник активно применяет огнемёты и использует взрывчатку для проделывания проходов. Из окопов вынесены порядка тридцати раненых. Количество погибших… – Она запнулась.

– Ну?

– Я думаю… Человек двадцать – двадцать пять как минимум. Точнее сказать не могу.

– Потери противника?

– Данных нет… но только в поле зрения датчиков я наблюдала не менее десяти попыток прорыва через минные поля. Во всех случаях мины сработали. По докладам с мест, только скорострельными установками было поражено не менее сорока-пятидесяти человек. Потери же от огня автоматических гранатомётов мы оценить пока не можем.

Выслушав все доклады, подвожу черту.

Задача нами в принципе выполнена – противник наглухо увяз, и никакого штурма АЭС уже не произойдёт. Попросту нечем.

Даже если они освободят застрявшие танки (что произойдёт весьма нескоро), то уцелевшего личного состава и остатков боезапаса будет недостаточно, чтобы подавить оборону станции – а она уже наверняка приведена в боевую готовность. И противник не может этого не понимать.

И здесь у их командира возникает вопрос: а дальше-то что делать? Идти к электростанции?

А смысл?

Возвращаться назад?

Хорошо, вернулись…

И что теперь?