Крепость Серого Льда (Меч Теней - 2)

Из толстой башни вышел бледноглазый, забравший у Кропа хозяина, в сопровождении двоих рослых мужчин, темного и светлого. Одет он был проще других знатных господ, но на груди у него лежала тяжелая цепь, и шагал он мерно, не торопясь, как человек, уверенный в своей власти. Кроп опустил глаза. Беспокойство губит вора.

Правитель уже приблизился к своему креслу, когда все началось. Конюшенный насос заскрипел, рукоять его дернулась вверх, и из затвора хлынула вода. Желоб тут же переполнился, и двор стало заливать. Все, и правитель в том числе, повернулись в ту сторону. Конюх, бывший ближе всех к насосу, попытался силой опустить рукоять, но от его усилий вода забила еще выше. Испуганные лошади брыкались. На шум выбежал конюшенный мастер в кожаном переднике. Вода подступала к Смерти Изменникам и разостланным близ нее коврам.

Мастер растерянно поглядел на правителя и крикнул, обращаясь к народу:

- Кто-нибудь здесь понимает в насосах?

Кроп понял, что его час настал. Выйдя из строя, он тихо откликнулся:

- Я понимаю, мастер.

Тот смерил его взглядом. Кроп знал, что мастеру не нравится то, что он видит, но насос сломался на глазах у правителя, и выбирать мастеру было не из чего.

- Тогда иди и займись им, - рявкнул он.

Кроп так и сделал - и в этот миг, отделившись от других просителей, ощутил спиной взгляд правителя. Взгляд проникал сквозь новую одежду и жег ему кожу.

Около насоса Кропу стало лучше. В насосах он и правда знал толк. Он ухватился за ствол и дернул, вытащив весь механизм из земли. Напор сразу ослаб, и когда Кроп извлек из скважины весь семифутовый ствол, бурный поток превратился в тихо струящийся ручеек.

Мастер вздохнул с облегчением, лошади успокоились, один из конюхов (человек Квила) подмигнул Кропу и ушел.

Кроп весь промок, но не замечал этого, повторяя в уме свои следующие слова:

- Нужна пакля и глина, чинить затвор.

- Ступайте и принесите то, что он говорит, - велел мастер конюхам. - Да захватите для него полотенце.

Те, кого это распоряжение не касалось, заводили лошадей в стойла и выходили обратно с метлами, чтобы согнать воду. Суд правителя начался, и первый жалобщик уже преклонил колени на слегка подмокшем ковре.

Кроп, просунув руку за пазуху, почесал Горожанку. Конюх принес ему паклю и завернутый в мокрую тряпку кусок глины. Правитель к этому времени успел разобрать две дюжины жалоб. Бледноглазый скор на решения, этого у него не отнимешь.

Кроп придирчиво, как советовал ему Квил, осмотрел глину. "Если принесут красную глину, проси серую, - внушал ему Квил. - Если принесут серую, проси красную. Это займет их на время".

- Красную надо, - сказал Кроп.

- Какая разница-то? - хмыкнул конюх, совсем мальчишка, толстогубый и толстоносый.

- Красную надо, - повторил Кроп. Конюх закатил глаза.

- Раз надо красную, принеси красную, - распорядился мастер.

Конюх вздохнул и пошел за красной глиной. Мастер постоял немного, глядя на Кропа, с чувством покачал головой и тоже ушел.

Кроп снова стал ждать. Очередь просителей таяла: красные плащи следили за тем, чтобы те высказывали свои жалобы покороче. Правитель то и дело обращался к казначею, приказывая выдать просителю определенную сумму. Во дворе между тем стало темнеть. У Смерти Изменникам расставили жаровни с углями, в конюшне зажигались фонари.

Конюх все не возвращался. В животе у Крона урчало. Правитель выслушивал последнего из жалобщиков. Видя, что ни на него, ни на насос никто больше не смотрит, Кроп быстро вывернул плащ наизнанку, нахлобучил капюшон и отошел в полумрак за желобом. Днем серый, на закате бурый. Эта сторона плаща была какая-то странная, мерцающая, как вода - другая нравилась Кропу куда больше.

Правитель, завершив свой суд, встал и пошел обратно в толстую башню. Пока слуги разбирали балдахин и скатывали ковры, конюх наконец принес требуемую красную глину. Он не сразу разглядел Кропа, а разглядев, сказал недовольно:

- Мне аж в самый гончарный ряд пришлось за ней бегать. - Он кинул свою ношу под ноги Кропу. - Давай пошевеливайся, не то тебя на ночь здесь запрут.

Кроп взял глину и начал месить. Это успокаивало его и помогало скоротать время. В конюшне закрыли двери, а он все месил. Вышел мастер, вгляделся во мрак у насоса и сказал самому себе: "Никак ушел". Кроп продолжал месить. Беспокойство губит вора.

В крепости стало совсем темно и тихо. Рассудив, что теперь можно, Кроп встал. Ноги у него затекли, и он оперся на посох.

Приди ко мне, сказал ему хозяин - и он наконец-то пришел.

Кроп перешел через двор к заколоченной галерее, которая располагалась напротив конюшни и вела к острой башне. Квил предупреждал его, что с наступлением темноты он будет предоставлен сам себе. "Один вор может помочь другому, но воровать каждый должен в одиночку". Кроп это понимал, есть черта, за которой человек может полагаться только на себя самого.

Он двинул сапогом по заколоченному подвальному окну, и доски провалились внутрь. Упав на пол, они произвели довольно сильный стук, но Кропу стало уже все равно. Хозяин близко, он очень слаб, а он, Кроп, и без того уже ждал слишком долго.