Крепость стрелка Шарпа

Шарп взялся за спинку стула и дернул его так, что индиец едва не свалился. Присутствовавшие одобрительно зашумели. Не обращая ни на кого внимания, прапорщик опустился на стул и пододвинул к себе бухгалтерские книги.

– Мне наплевать, что ты скажешь капитану Торрансу. Сначала расскажешь о подковах.

– Их нет, сахиб. Потерялись! – воскликнул писарь.

– Где потерялись и как?

Индиец равнодушно пожал плечами.

– Все теряется, – философски заметил он, осторожно пытаясь забрать у Шарпа гроссбухи. По пухлым щечкам стекал обильно пот. – Теряются, сахиб. Такова природа вещей. – Индиец потянул книги, но тут же опустил руки, наткнувшись на грозный взгляд прапорщика.

– Так... Мушкеты?

– Потерялись, – признал писарь.

– Ведра?

– Потерялись.

– Бумаги?

Писарь смутился.

– Бумаги? Какие бумаги, сахиб?

– Когда что-то теряется, – терпеливо объяснил Шарп, – об этом делается соответствующая запись. Таков в армии порядок. Понятно? Мы в армии, черт ее дери! Здесь и поссать нельзя, чтобы тебя кто-то не взял на заметку. Покажи мне записи.

Писарь печально вздохнул и раскрыл толстенный фолиант.

– Вот, сахиб. Здесь. – Испачканный чернилами палец уткнулся в страницу. – Бочка с подковами. Одна штука. Видите? Перевозилась на быке из Джамкандхи, утрачена при переправе через Годавари двенадцатого ноября.

– Сколько в бочке подков?

– Тысяча двести. – Длинноногий сержант-кавалерист вошел в комнату и остановился у порога, прислонившись к косяку.

– И на складе должно находиться четыре тысячи подков, так? – спросил Шарп.

– Вот, сахиб. – Писарь перевернул страницу. – Еще одна бочка, видите?

Прапорщик попытался разобрать чернильные каракули.

– Утрачена при переправе через Годавари, – прочитал он вслух.

– И вот еще, сахиб. – Индиец провел пальцем по строчке.

– Украдена, – прочитал Шарп. С носа писаря сорвалась, упала на страницу и расплылась капля пота. – Кто же ее украл?

– Неприятель, сахиб. – Индиец развел руками. – Их всадники повсюду.

– Всадники? Эти чертовы всадники готовы разбежаться от одного только взгляда, – горько усмехнулся высокий кавалерист. – Да они и яйцо у курицы не украдут, а не то что бочку подков.

– Конвой попал в засаду, сахиб, – стоял на своем писарь, – вот все и украли. – Он закрыл книгу.

Но Шарп еще не закончил. Отведя в сторону руку настырного индийца, прапорщик принялся листать страницы, отыскивая дату сражения под Ассайе. Запись нашлась, но сделана она была отличным от предыдущих почерком. Должно быть, учет вел сам капитан Маккей, и в заполненных им строчках слова «украдено» и «утрачено» встречались гораздо реже. Маккей отметил восемь ядер – затонули при переправе через реку – и две бочки пороха – украдены, а вот после битвы при Ассайе потери катастрофически возросли. За прошедшие недели не менее шестидесяти восьми быков лишились своего груза либо в результате несчастных случаев, либо вследствие действий неприятеля. Обращал на себя внимание и такой факт, что пропадали исключительно дефицитные вещи. Армия легко переживет утрату сотни ядер, но сильно пострадает от отсутствия запасных конских подков.

– Чей это почерк? – спросил Шарп, переворачивая одну из последних страниц.

– Мой, сахиб, – нервно переминаясь с ноги на ногу, ответил писарь.

– Как ты узнаешь, что что-то украдено?

Индиец пожал плечами.

– Мне говорит капитан. А когда нет капитана, то сержант.

– Сержант?

– Его здесь нет, сахиб. Повел конвой на север. Когда вернется, не знаю.

– Как зовут сержанта? – порывшись в записях и ничего не найдя, поинтересовался Шарп.

– Хейксвилл, – подсказал от двери кавалерист. – Тот еще прощелыга. Обычно нам приходится иметь дело с ним, поскольку капитан Торранс уж очень подвержен болезням.

– Вот черт! – Шарп поднялся и задвинул стул. Опять Обадайя Хейксвилл! – Почему его не отправили в полк? Он не должен здесь находиться! Ему здесь нечего делать!

– Сержант Хейксвилл, сахиб, знает систему, – объяснил писарь. – А остаться его попросил капитан Торранс.

Неудивительно, подумал Шарп. Уж если кто и знает систему, так это пакостник Обадайя. И надо же, нашел-таки тепленькое местечко! Греет руки, доит потихоньку коровку, но следов своих в книге учета не оставляет. Если что – во всем виноват писарь, а с Обадайи Хейксвилла взятки гладки!

– И как же работает система? – спросил он.

– Расписки.

– Расписки?

– Да, сахиб. Погонщику дают наряд, и когда он доставляет груз, наряд подписывают и приносят сюда. Здесь с ним расплачиваются, сахиб. Нет наряда с подписью – нет денег. Таково правило, сахиб. Нет бумажки – нет денег.

– И подков тоже нет, чтоб их, – вставил худощавый сержант из 19-го драгунского.

– Кто расплачивается? – спросил Шарп. – Сержант Хейксвилл?

– Обычно он, сахиб. Когда бывает здесь.

– Да что толку от этой системы, если я не могу получить подковы, – возмутился лейтенант.

– А я ведра, – добавил пушкарь.

– Все необходимое есть у бхинджари, – парировал писарь, размахивая руками так, как будто выгонял из комнаты надоедливых насекомых. – Все! Уходите! Отправляйтесь к бхинджари! У них есть все, что вам надо. Мы закрываемся до завтра! До завтра!