Крепость стрелка Шарпа

– А что случилось с тобой? – подкорректировала вопрос Клер.

Шарп немного помолчал, прежде чем ответить.

– Искал старых друзей.

Искал, да вот только Хейксвилла, черт бы его подрал, так и не нашел. И теперь этот ублюдок будет осторожен вдвойне. Ну да ничего, рано или поздно шанс еще представится. Шарп усмехнулся, вспомнив испуганный голос Морриса. Капитан всегда был таким: придирался к солдатам и пресмыкался перед старшими. Дрянной человек.

– Ты кого-то убил?

– Двоих, – признался Шарп. – А должен был троих.

– Почему?

Он вздохнул.

– Потому что они были плохими людьми. – Объяснение получилось уж слишком простое, но, пожалуй, верное. – И еще, потому что пытались убить меня. К тому же ограбили. Ты их, наверно, знаешь. Кендрик и Лоури.

– Они были такие неприятные... мерзкие... – тихо проговорила она. – И постоянно на меня пялились.

– Ну, милая, за это я бы их винить не стал.

Клер ненадолго умолкла. Смех понемногу затихал, солдаты расходились по палаткам. Ветер, прошмыгнув под клапан, принес с перешейка, где еще тлела сухая трава, запах сгоревшего пороха.

– Все пошло не так, да? – грустно спросила девушка.

– Поправим.

– Ты, может, и поправишь.

Она снова замолчала и, показалось Шарпу, заплакала.

– Я отвезу тебя домой, в Мадрас.

– И что я там буду делать?

– Все будет в порядке, девочка. Я дам тебе парочку моих волшебных камешков.

– Чего я хочу, – прошептала она, – так это вернуться домой. Но такое путешествие мне не по карману.

– Выйди замуж за солдата, – посоветовал Шарп, – и он отвезет тебя домой.

Вспомнился Элай Локхарт, так восхищавшийся Клер издалека. Они бы, пожалуй, подошли друг другу.

Она и вправду плакала, тихо-тихо.

– Торранс говорил, что оплатит мне дорогу домой, когда я рассчитаюсь с долгами.

– И ты поверила? Он заставил тебя отрабатывать дорогу в одну сторону, так с какой стати давать тебе деньги на возвращение? Мерзавец и обманщик.

– Сначала капитан показался таким добрым.

– Мы все такие. Ласковые, как пушинка, когда впервые видим женщину, а как получим свое, так все и меняется. Хотя... не знаю. Может быть, и не каждый раз.

– Мой Чарли был не такой.

– Чарли? Твой муж?

– Да. Он всегда был добр ко мне.

Шарп откинулся на спину. Сквозь прохудившийся брезент палатки проглядывали мигающие огоньки гаснущих костров. Если пойдет дождь, подумал он, одежда промокнет насквозь.

– Люди есть всякие, и плохие, и хорошие.

– А ты какой? – спросила Клер.

– Думаю, хороший. Только... Трудно сказать. Каждый раз, когда я попадаю в какие-нибудь неприятности, выход всегда оказывается лишь один. Драться. Я умею драться. Умею хорошо. А все остальное...

– Так ты этого хочешь? Драться?

– Чего я хочу, то один Бог знает. – Он негромко рассмеялся. – Хотел стать офицером. Так сильно хотел, как ничего другого в жизни! Даже во сне себя офицером видел! Ей-богу! Иногда мне казалось, что я умру, если не стану офицером. Ну и вот. Мечта сбылась. Сон стал явью. А я думаю, и зачем только мне это было так надо? – Шарп помолчал. За палаткой негромко простучали копыта. – Кое-кто пытается убедить меня уйти из армии. Продать должность, понимаешь? Я им не нужен. Меня здесь не хотят.

– Почему?

– Потому, девочка, что я не их круга. Грязный и вонючий.

– Так ты хочешь уйти?

Он пожал плечами.

– Не хочу. Понимаешь, это что-то вроде клуба. Общество. Я им не подхожу, вот они и стараются меня вытолкать. Ну ладно, уйду, а что потом? Вдруг захочется вернуться? Пробиваться назад? В общем, я и сам толком не знаю, ради чего держусь. Посмотрим, может, в стрелках будет по-другому. В любом случае, пока не увижу, не уйду.

– Значит, хочешь и дальше драться?

– В этом я мастер. И мне нравится драться. Знаю, хвастать тут вроде бы нечем, но для меня ни в чем больше такого удовольствия нет.

– Так уж и ни в чем?

– Ну, может быть, есть еще кое-что... – Шарп улыбнулся в темноте.

Они замолчали, и он уже решил, что Клер уснула, но она вдруг снова заговорила.

– А что же твоя вдова? Та, француженка?

– Уехала, – бесстрастно ответил Шарп.

– Уехала?

– Да, милая, укатила. Взяла кое-какие мои денежки и укатила. Говорят, в Америку. Вот так-то.

С минуту Клер молчала, потом осторожно спросила:

– Тебе плохо из-за того, что ты один?

– Нет.

– А мне плохо. Я боюсь, что останусь одна.

Шарп повернулся к ней, протянул руку и погладил по волосам. Девушка замерла от прикосновения, напряглась, но постепенно оттаяла.

– Ты не одна, милая. То есть ты одна, только если сама того хочешь. Просто попала в неприятную историю, вот и все. Такое с каждым случается. Но теперь твои беды позади. Ты свободна. – Ладонь его переместилась на ее шею, потом ниже. Клер не сопротивлялась, даже не шевелилась, и он двинулся дальше. – А ты тоже разделась.

– Мне было жарко, – пропищала еле слышно Клер.

– А что хуже? Когда жарко или когда одиноко?

Ему показалось, что она улыбнулась. В темноте определить наверняка было трудно, но ему почему-то так подумалось.

– Когда одиноко, – прошептала Клер.

– Ну, это поправимо. – Он приподнял тоненькое одеяло и подвинулся к ней.