Крепость в облаках

— Что вы уставились? По-вашему только «братство ночи» водит дружбу с сущностями из других миров? А вот и нет. У герцога де Монтре есть выход к всеведущей твари, которая и рассказала старику, как ему добиться желаемого. Герцог с самого детства видит себя на месте императора, он хочет сменить правящую династию. Ни совет, ни кабинет министров, ни все сорок три проклятых сенатора ничего не смогут сделать, если род де Монтре окажется сильнее императорского. А Таргольд Мудрый доверяет герцогу как самому себе, в отличие от своих советников. Тот же де Фаттен, который руководит тайной стражей, уже много раз пытался убедить императора обезглавить герцога, ну или хотя бы снять его с командования армией. И ничего. Видать не такой уж он и мудрый, наш Таргольд. И получается, что сейчас идет борьба двух лагерей, тех, кто тайно держится за императора и тех, кто хочет сменить правящую династию, и получить свою выгоду из этого. У тех, кто выступает за императора за все время так и не получилось найти достоверные доказательства измены герцога де Монтре. Единственное, в чем нельзя упрекнуть императора, так это в том, что он кладет все яйца в одну корзину. Он умудрился, втайне от армии, создать целый научный институт, спрятать его в горах, да так, что де Монтре уже четвертый год не может его найти. Таргольд Мудрый готовится к войне с соседями, хочет повторить славу своих великих предков. Для этого и собрал самых умных магов, которых не связывают нормы морали и церковные запреты, в Троакастере, чтоб они ему придумали новое оружие. Оружие, с которым армия Мирея сможет разбить любого врага. Оружие абсолютного превосходства. Оракул объяснил герцогу, что для достижения его цели, ему необходимо проникнуть в Троакастер и выкрасть оттуда это оружие. И тогда он сможет нанести удар по самому Таргольду Мудрому и всем его сторонникам, да такой, что ни императорская гвардия, ни тайная стража, ни совет магов, никто не сможет ему помешать. Удар будет быстрым и решительным. Ему же просто останется заявить свои права на трон, как самого родовитого, храброго и богатого представителя знати. Церковный совет его коронует. Отец Аккарт имеет много влияния на епископов совета. Как я слышала, он уже смог перетянуть на свою сторону половину сенаторов. Сенат поддержит, церковь тоже. Кто выступит против — враг государства. А все ошибки они спишут на почившего Таргольда Мудрого.

Теперь ты понимаешь, в какой игре участвуешь? Я с вами сейчас двигаюсь прямо в пасть к волку, из пасти льва.

Достав из дорожной сумки жменю лесных орехов, магистр де Ларье, теперь уж так, надо об этом помнить, продолжила: — Герцога я встретила несколько лет назад, после удачной беседы он сделал предложение, от которого было невозможно отказаться. Я смогла продолжить свою работу, результат которой сейчас смотрит на меня, задорно хлопая ушами. А тут, совсем недавно, со мной связались из Троакастера и предложили отличные условия для возвращения. А это уникальный шанс, чтоб вы понимали.

Шата, обескураженая откровенной речью магессы, хмыкнула и отвернулась. Я же уставился на звездное небо и стал обдумывать услышанное. Вот, оказывается, для чего нужны мы. Ему нужен отряд из тех, кого никто не будет искать и на кого можно будет все свалить, в случае провала. А мы, дети простолюдинов, умеем только немного драться на мечах да пару заклинаний пускать. И не более того. Умрем, наберет еще таких же снова. Теперь понятно, почему именно такая клятва прозвучала. Служу герцогу де Монтре, а не императору. Храню его тайны. И понятно, откуда такая спешка с нашим обучением. Его действиями руководит нечто, что советуем ему, как и когда действовать. Вот о чем предупреждала меня союзница, верить этим людям нельзя. Их интересует только власть. Хотя, судя по всему, де Ларье, интересует кое-что другое, что может быть в Троакастере. Поэтому она и ввязалась в это все. Посмотрел на Шату, девушка не спала. Не моргая, так же смотрела на звездное небо. Да, упоминание возлюбленного, над которым магесса ставила свои опыты, ее сильно задело. Что-то мне подсказывает, хорошо это не закончится. С такими мыслями и не заметил, как заснул.

На следующий день мы собирались так, словно того разговора и не было вовсе. Де Ларье подняла нас практически на рассвете и велела двигаться дальше. Так же, совсем не спеша выехали на большую объездную дорогу, что огибала столицу. Дорога вела дальше на север, с самого юга, от того движение тут было, конечно, оживленное. Нас постоянно обгоняли торговцы, посыльные и путники, чью принадлежность сложно было определить. Вдоль дороги то и дело встречались постоялые дворы для людей разного достатка, причем я не сказал бы, что пустые. В целом в пригороде столицы шумно и пыльно, интересно сама столица такая же? Ехали мы так весь день, и вот когда уже стало совсем темнеть, мы выехали к развилке, одна дорога, та, что получше, уходила на запад, другая на север, в сторону Костяных гор. Как раз на перекрестке стоял старый постоялый двор, табличка с названием которого совсем выцвела.