Крепость в облаках

Но это хотя бы объяснимо тем, что здесь чаще всего селились егеря-ветераны, что уже не могли жить далеко от гор, да и возвращаться им было некуда. Горцев я особо много и не увидел, хотя отличить их легко, косматые, с высоким, мощным лбом. Даже женщины такие же. Но вот что объяснить не смог, так это большое количество монахов. По городу ходило действительно много людей в монашеских рясах. Интересно, с чем это связано, ведь на паломников они не похожи. Чувствую себя уверено, носят корзины с продуктами, здороваются с местными. Скоро должно было стемнеть, надо искать место для ночлега. Магесса остановилась возле компании монахов, живо обсуждавших какие-то свои проблемы.

— Братья честные, не подскажете усталым путникам, где в городе можно остановиться? Я ни табличек, ни указателей на постоялый двор не вижу.

Один монах, что был постарше остальных, вышел вперед, немного поклонился и ответил:

— Приветствую тебя, сестра… — Монах сделал паузу, давая де Ларье назвать свое имя, услышав его, продолжил. — Сестра Каэлина, в нашем городе таких заведений от роду нет. Таверны есть, их две, а вот остановиться можно только в аббатстве Святого Иоланда, найдете его через улицу, на запад. Город у стен аббатства стоит. У нас, в Мароде, обычно не бывает гостей или путников, здесь все свои. Вы куда путь держите?

— К родному человеку еду, он в южном лагере служит, со своими учениками. — Женщина кивнула на нас, а следом спросила. — А не сможет ли кто из вас проводить уставших путников? Вы, брат, кстати, так и не представились…

Монах поклонился и произнес: — Прошу простить меня, сестра Каэлина, мы не часто встречаем чужаков, меня зовут брат Лиод, я вас лично отведу. — Мужчина отдал корзину с морковью одному из монахов и засеменил впереди нас. Ну, монах не соврал, монастырь оказался совсем рядом. Город упирался в его стены, но из-за плотности застройки его и не видно было. Сами здания монастыря тоже были не высокими, ну кроме колокольни, которую я заметил, как только мы вошли в город.

Брат Лиод передал наших коней одному из послушников, а сам повел нас в двухэтажное здание, украшенное красивой, резной лепниной. Дом местного аббата, настоятеля этого монастыря, не смотря на такие украшения, выглядел все же достаточно скромно. Монах постучал, а потом пригласил нас внутрь.

В большом зале дома, вдоль одной стены стояли высокие шкафы с книгами, на другой висели картины. Сам аббат, пожилой, лысый мужчина, поставил одну из книг на место и поприветствовал нас:

— Добро пожаловать в аббатство Святого Иоланда, я аббат Базиль. — Мужчина немного поклонился нам, затем кивнул монаху и тот удалился. — Вы ищете место, где остановится, я полагаю?

Магесса согласно кивнула, а затем представилась и назвала нас по очереди. Аббат внимательно выслушал, поочередно всматриваясь в наши глаза, а затем вернулся к магессе и продолжил:

— Вы маги? Конечно, церковь не очень приветствует магов, но оставить вас на улице я не могу. Я распоряжусь, вам выделят две кельи в дорминатории15. Чтоб не смущать монахов тем, что вы женщины, я бы попросил вас, по возможности лишний раз кельи не покидать этой ночью. А вас, сын, мой. — Аббат повернулся ко мне. — Вынужден буду разлучить с очаровательными спутницами. У нас в аббатстве строгое правило, в ночной службе во славу нашего Создателя участвуют мужчины, в том числе и гости. Вы же понимаете, что отказаться нельзя. Можете трапезничать, а потом жду на ночную службу тебя, брат Эмерик.

С этими словами аббат развернулся и вышел из комнаты. Де Ларье повела нас в столовую дома. Она оказалась совсем небольшой, из мебели там был красивый, резной стол и несколько стульев, в углу стены небольшой камин, украшенный вырезанными камнями. Монахи часто занимаются каким-либо ремеслом, зимой в монастыре, думаю, хоть на стену лезь от скуки.

Ну, у этих получал очень хорошо, скажу я вам. Купил бы себе такой стол, будь у меня дом. Мы расселись за столом, Шата повернулась ко мне и с некоторой издевкой произнесла:

— Ну что, де Нибб, почувствовал себя как дома? Вижу, как глаза то заблестели. Наверно, себя на месте аббата видел или архиепископа?

Вот же вредная девочка, я, подумав, ответил:

— Не, уважаемая де Маре, о церковном пути я не думал. А вам бы смирение не помешало, особенно в ваших помыслах внебрачных… — Явный намек на ее отношения с Матиазом. Чего мне жалеть ее чувства? Девка убила моего друга. Если бить, то наверняка.

Шата порозовела, в глазах мелькнула ненависть, она открыла было рот, чтоб ответить мне, как ее прервала магесса:

— А ну прекратить, вы что-то слишком много говорите. Де Нибб, с монахами держи ухо в остро, много не говори. Ты мой ученик, едем к моему родственнику в лагерь. Больше им знать и не нужно, понял?