Крепость во тьме

– Горе мне! – плакал тот. – Какой же я глупец!

– Что случилось, сынок?

Толстяк продолжал рыдать – это у него получалось лучше всего.

– Мой дедушка, единственная родная душа, только что прыгнул со стены. Я идиот. Поверил, будто он хочет в последний раз взглянуть ночью на реку. – Он сделал вид, будто пытается взять себя в руки. – Единственный мой родственник. Он был смертельно болен, и у нас кончились деньги на опиум. Дурак, я дурак… мне следовало сообразить…

– Ну-ну, сынок. Все будет хорошо. Может, оно и к лучшему, а? Если он так страдал?

Стражник много лет патрулировал этот участок и видел самых разных людей, бросавшихся со стены: обманутых любовников, обесчещенных мужей, тех, у кого была нечиста совесть, и прочих. Большинство сводили счеты с жизнью днем, желая продемонстрировать хоть кому-то свою ненависть к миру. Но человеку, больному раком, незачем было злиться на весь мир – разве что на его богов, а эти маленькие извращенцы ночью видели не хуже, чем днем. Никаких подозрений у стражника не возникло.

– Идем в казармы. Устроим тебя на ночь, а утром решим, что с тобой делать.

Толстый мальчишка не мог остановиться. Он протестовал, рыдал, даже сделал вид, будто хочет броситься следом за покойным родственником. Стражник, решив, что стоит дать убежище ради безопасности мальчишки, потащил его в казармы городской стражи. Если бы парень не с таким энтузиазмом изображал отчаяние, он вполне мог бы пойти восвояси, и стражник вряд ли бы возражал – на своем веку он наверняка повидал немало мальчишек-беспризорников.

Тот же стражник разбудил мальчика после первой в его жизни ночи, проведенной в настоящей постели:

– Доброе утро, парень. Пора увидеться с капитаном.

У толстяка возникло дурное предчувствие. Сколько тут могло быть капитанов стражи? Вряд ли много, а встречаться с тем самым у него не было ни малейшего желания.

– Я есть хочу. Умираю от голода.

– Думаю, что-нибудь сумеем устроить. – Стражник бросил на него оценивающий взгляд.

Мальчик решил, что стоит показать побольше горя, и тут же разрыдался, словно вдруг поняв, что вовсе не пробудился после дурного сна.

Стражника, похоже, это вполне удовлетворило.

Толстяк наелся до отвала в столовой и, пока никто не замечал, набил карманы едой. А потом, когда больше тянуть стало некуда, последовал за стражником к капитану.

Ему велели подождать за дверью, пока патрульный докладывал офицеру. Мальчик узнал голос капитана – его предчувствие оправдалось.

Его едва не поймали в конюшне – осел не желал отходить от столь богатой кормушки. Но толстяк все же сдвинул животное с места, успев избежать встречи с капитаном.

Он решил покинуть Аргон насовсем. Капитан наверняка сообразил бы, что к чему, и объявил общий розыск. Саджак учил его, что самый лучший способ избежать стражи – оказаться подальше от города.

Сумел бы он обманом пробраться мимо стражников на понтонном мосту? Они могли не позволить мальчишке уйти из города одному. Но он был опытным лжецом, и у него все получилось.

Мальчишка-беглец из Аргона пополнил ряды тех, кто вроде бы нигде не работал, но при этом как-то выживал. Ему помогали сомнительные умения, которым он научился у Саджака и прочих ему подобных, которых встречал во время странствий.

В течение нескольких лет он бродил по той же дороге, по которой путешествовал с Саджаком, – от Троеса через Некремнос до Аргона и обратно, останавливаясь в попутных селениях. Одним летом он отправился в Матаянгу и Эскалон, а еще одним – к западному побережью моря Котсум, к нависающим утесам Джебал-аль-Альф-Дхулкварнени. Но этот путь показался ему не слишком многообещающим – слишком уж дикими и неуравновешенными были жители внушающих ужас гор. Они делали из человеческой кожи пергамент, на котором писали колдовские книги.

Он научился еще нескольким языкам, хотя и не особо хорошо, – он нигде не задерживался достаточно долго, чтобы набраться опыта, а может, ему было все равно. И еще он нахватался дурных привычек – деньги утекали сквозь пальцы, словно песок. Девушки, вино…

Но пагубнее всего для него оказались азартные игры. Он не мог удержаться от того, чтобы не сыграть, и залез в долги. Перечень мест, которые ему приходилось избегать, вырос настолько, что их сложно стало запомнить. И он продолжал воровать, совершая тем самым двойной грех и наживая врагов по обе стороны закона.

Судьба настигла его в Некремносе, где по утрам и вечерам он расхваливал свои чародейские услуги.

– Хэй! Великая госпожа! Перед очами женщины, славящейся своей красотой и умом, сидит ученик знаменитого гроссмейстера Иштвана из Матаянги, который по приказу учителя отправился далеко на запад в поисках знаний великих мыслителей из-за гор М’ханд. Да, я молод, но обучен всем тайнам женской красоты. И еще я великий прорицатель. Могу показать, как завоевать любовь, или сказать, любит ли тебя уже мужчина. У меня имеются редкие и тайные зелья красоты, приготовленные лишь для жен наставника Эскалона, известных на всем Востоке своей девичьей красой, что сохраняется до пятидесяти лет.