Крепостная маркиза

Наверное, Патрик – или как там его в действительности зовут? – хорошо понимал состояние Сони, потому что на её укол ничего не ответил.

Впрочем, она сама виновата. Думала, что все окружающие относятся к ней с любовью и предоставляют всяческие блага, нисколько ею не заслуженные, просто так. Почему Соня ожидала, что поездка будет легкой, приятной и необременительной? Понятное дело, с некоторыми дорожными трудностями, не без того. Но чтобы она была смертельно опасна…

Роль герцогини де Полиньяк, каковую прежде Соня считала своей благодетельницей, виделась ей теперь, по прошествии времени, чуть ли не зловещей. Пусть она и спасла княжну Астахову, попавшую в лапы работорговца маркиза де Баррас. Обула, одела, дала денег. Но стоило ли всё это жизни самой княжны, отправленной в пекло без её ведома?

Тогда какова роль Патрика? Он, оказывается, был достаточно осведомлен о планах Иоланды. Он больше Сони знал обо всём, что происходит при французском дворе… Тогда почему он добровольно пошел на такой риск?

– Вы чувствуете себя полностью выздоровевшим? – спросила Патрика Соня, чтобы не углублять более возникшее между ними некоторое отчуждение.

– Я здоров, – коротко кивнул он. – Лесника недаром зовут мэтр Авиценна.

Но, как и Соня, он думал о своём. Что‑то и его в отношениях между ним и русской княжной явно огорчало.

– Извозчик довезёт нас с вами до ближайшего трактира, – продолжала говорить Софья, – а потом, по‑видимому, нам придется расстаться.

– Вы хотите вернуться в Россию?

– У меня дела в Дежансоне. В Россию мне пока возвращаться не с чем. Как, вероятно, и в Версаль.

Слова, каковые они произносили в этой беседе, не выказывали того, о чем оба думали. Молчание обоих было куда красноречивей.

– Если я и считала себя кому‑то обязанной, – вдруг выпалила Соня, – так это вам. Вы отнеслись ко мне как истинный друг. Поэтому я посчитала своим долгом пристроить вас в руки хорошего лекаря, а по окончании лечения увезти из этих глухих мест. Но Иоланда… За необременительную для неё услугу потребовала от меня самой жизни! Теперь, думаю, ей не в чем меня упрекнуть: роль живца я сыграла, значит, мы с нею квиты.

– Должен внести в ваши рассуждения некоторое дополнение, – откликнулся Патрик. – Я был с вами в дороге – как и прежде, во дворце, – не по своей воле, а по поручению госпожи герцогини. И, соглашаясь на поездку, я знал, на что иду. Иоланда… герцогиня вытащила меня из одной нехорошей истории, так что я тоже чувствовал себя ей обязанным.

– Значит, вы возвращаетесь в Версаль?

– Нет. Думаю, что и я свой долг заплатил. Причем кровью, что значительно дороже тех пятисот ливров, которые Иоланда внесла за меня, когда… – Он осёкся, но добавил:

– Я, как и вы, ваше сиятельство, тоже могу теперь располагать собой… Наверное, я не слишком удачно выразился насчёт того, что был подле вас не по своей воле. Боюсь, поэтому вы меня не правильно поняли. Я хотел сказать, что будь моя воля, то моё присутствие было бы другого качества. Я не просто прислуживал бы вам, а и вправду служил бы для вас опорой, более надежной, чем та земля, по которой мы ступаем… Если не возражаете, мадемуазель Софи, я хотел бы остаться подле вас.

«Мадемуазель! – мысленно усмехнулась Соня. – Теперь, друг мой, я уже мадам. Вот только не хочу об этом никому говорить. И вообще помнить. Уж больно обидел меня тот, чьё имя я по глупости приняла… Однако, чем бы я ни захотела в будущем заниматься, присутствие рядом такого сильного защитника будет необходимо. Думаю, обо всём остальном мы поговорим потом».

– Я принимаю ваше предложение, Патрик, – невольно слегка поддразнивая молодого человека, вслух сказала она. – Вот только не мешало бы нам с вами обговорить одну мелочь: в качестве кого вы бы хотели быть рядом со мной?

– Мне всё равно, – сказал он. – На родину я вернуться не могу. Никого из близких у меня в живых не осталось. Герцогиня Иоланда… Скорее всего, она меня обратно не ждёт, а в таком случае я свободен, как ветер.

– Для начала я попробую купить дом в окрестностях Дежансона, – решилась посвятить Патрика в кое‑какие свои планы Соня. – Если это у меня получится, я могла бы предложить вам работу дворецкого и моего поверенного в делах. Не нотариуса или адвоката, а человека, которому я могу доверить даже свою жизнь. Возможно, находясь рядом со мной, вам придётся рисковать своей жизнью… Иными словами, никакой синекуры я вам не обещаю.

Патрик едва заметно улыбнулся, но при той скупости чувств, каковую он обычно выказывал, это означало чуть ли не полный восторг.

– Ни о чём большем я и не мечтал, – коротко сказал он.

Вот так. Раз судьба преподносит Соне этого человека как подарок, не стоит и отказываться. Как говорится, дают – бери, а бьют – беги…

Соня всё же подумала, что в словах Патрика прозвучала недосказанность. Она, конечно, не станет допытываться, почему он не может вернуться на родину, почему у него нет в живых никого из близких и от чего в своё время его спасла герцогиня Иоланда де Полиньяк. Да и не слишком ли много в последнее время возле неё появилось людей, чье прошлое окутано тайной?!