Крепостная Россия

Огромный вред крепостным крестьянам причинила пресловутая 123 статья Великороссийского местного положения о четвертном или «дарственном» наделе. Многие помещики, особенно в черноземных губерниях, применяли эту статью очень широко. Чтобы сохранить за собой максимум плодородной земли и одновременно обеспечить себя дешевыми рабочими руками, они очень часто насильственно принуждали подвластное им население подписывать «дарственные» акты. Вот один из типичных случаев. Помещик Задонского уезда Д.В. Викулин довольно упорно домогался согласия крестьян с. Троицкого взять в «дар» одну четвертую часть высшего надела, но крестьяне не менее упорно отказывались. Озадаченный поведением крестьян, Викулин потребовал содействия полиции, которая, прибыв в имение, подвергла телесному наказанию «виновников» и обещала вызвать на постой воинскую команду. После таких истязаний и угроз крестьяне, естественно, вынуждены были Принять «даренку». Между прочим, это не помешало уездной администрации сообщить губернскому начальству, что договор о «даре» между крестьянами с. Троицкого и помещиком Викулиным «заключен по добровольному и непринужденному согласию обеих сторон»[396].

Иногда крестьяне сами настойчиво стремились получить «дарственные» наделы. Это объясняется тем, что поземельная арендная плата в целом ряде мест России в начальный период проведения реформы была значительно ниже оброка, установленного «Положениями 19 февраля». Поэтому крестьянам казалось более выгодным принять «даровый» надел и потом свободно арендовать недостающие для ведения хозяйства угодья. Кроме того, крестьянское население, чрезвычайно сильно прельщала возможность путем заключения «дарственной» сделки сразу разорвать ненавистные обязанные отношения. Однако все расчеты н надежды крестьянских масс были глубоко ошибочными, так как благодаря ничтожным размерам душевых наделов вообще и большому контингенту «дарственников» в частности арендные и продажные цены на землю начали быстро расти и вскоре стали совершенно недоступными для большинства из них. Это поставило крестьян-«дарственников» (а их насчитывалось в стране 461 224 ревизских души[397]) в исключительно тяжелое положение, что находит свое подтверждение в тех многочисленных жалобах, с которыми они обращались в различные правительственные инстанции. Так, крестьяне Новочигольской волости Бобровского уезда, при надлежавшие графине Кушеневой-Безбородко, согласно «дарственной записи», совершенной в 1863 г., получили по 2080 кв. сажен земли на душу. Имея столь мизерные наделы, которые к тому же непрерывно сокращались вследствие прироста населения, они попали в полную зависимость от соседних помещиков. Зная острую нужду крестьян в земле, дворяне теснили их со всех сторон. «В таком положении, – писали крестьяне Александру II в 1883 г., – мы находимся в продолжении 20 лет и окончательно разорены»[398].

По официальной терминологии четвертные наделы назывались «дарственными», народ же весьма метко окрестил их нищенскими, сиротскими, кошачьими. Именно о таких наделах в одном журнале была помещена карикатура под названием «Аграрное». Крестьянин, обутый в лапти, стоит на одной ноге. Помещик спрашивает у него: «Что ты, мужичок, на одной ноге стоишь?» Крестьянин отвечает: «Да другую, вишь, поставить некуда: везде вашей милости землица. Боюсь, еще за потраву судить будете».

Трагичность положения крестьян заключалась также в том, что «Положения 19 февраля» не дали им права требовать отмежевания надельной земли от барской. Разверстание земельных угодий всецело зависела от усмотрения дворян, которые подчас считали излишним изменять старый порядок. Поэтому чересполосица, существовавшая при феодальном строе, полностью сохранилась и после реформы, а в некоторых имениях благодаря образкам была еще больше усугублена.

Чересполосица являлась страшным бичом для крестьянского хозяйства. Она неизбежно вызывала лоскутность, раздробленность мирской земли на несколько несвязанных между собой мелких клочков. Сплошь и рядом такие клочки находились на значительном удалении от усадебных мест крестьян и имели самую уродливую конфигурацию. Это, естественно, затрудняло своевременную обработку крестьянами своих полей, приводило к напрасным затратам рабочего времени, тормозило реорганизацию и интенсификацию земледельческого производства.

Помещичьи земли, вклиненные в мирские наделы, держали крестьян в непрерывном напряжении и в постоянном страхе перед опасностью штрафов. Угроза последних представлялась тем более серьезной, что 18 июля 1862 г. царское правительство издало специальный указ о мерах охраны владений дворянства от крестьянского скота и птицы. В соответствии с этим указом в губерниях была разработана подробная такса взысканий с крестьян за потраву помещичьих полей, лугов, огородов и даже стерней жнивья. Стремясь избежать разорительных штрафов, крестьяне вынуждены были на любых условиях арендовать у помещиков «угрожаемые» участки, хотя для ведения хозяйства такие участки нередко оказывались совершенно непригодными.