Крепостная

Урусов опустил голову и тяжело вздохнул, да, все было именно так, как она сказала. Но он не мог оставить ее теперь, когда вновь нашел, не мог заставить себя уйти. Его больной мозг порождал безумные мысли. Груша отошла к столу и напряженно посмотрела на князя. Вдруг он устремил на нее свой взор — темный, горящий, ненормальный.

— Вернись ко мне, — произнес Урусов хрипло. — Я прощу тебя. Никогда не буду вспоминать о том, что ты была с другим. Я воспитаю твою дочку, как свою собственную. Вы ни в чем не будете нуждаться. Я смогу добиться расторжения твоего брака, и мы обвенчаемся. Я дам свою фамилию твоему ребенку. После смерти все свое состояние оставлю тебе и твоей дочери. Только прошу, поедем сейчас со мной.

Он сделал несколько шагов к ней. Аметист выпал из его ладони, но князь не заметил этого. Груша попятилась и уперлась руками в стол. Прикусив от досады губу, она отрицательно замотала головой. Константин резко схватил ее за плечи и продолжал срывающимся, дрожащим и страстным голосом:

— Поедем со мной. Ты помнишь, как нам было хорошо вместе?

Невольно она уперлась руками в его грудь, обтянутую черным сюртуком. Она чувствовала его горячее дыхание, которое опаляло ее лицо.

— Вы не в себе? Неужели вы думаете все можно вернуть? — прошептала сдавленно Груша.

— Да! Отчего же нет? — он насильно прижал ее к себе.

Его сильные руки с легкостью удерживали молодую женщину, которая начала яростно вырываться. Ее непокорство лишь усиливало его страстное желание обладать ею. Наклонив голову, он уткнулся горячим лицом в ее шею и начал целовать ушко. Груша поняла, что ей не справиться с ним. Она открыла рот, чтобы закричать, но он сразу же разгадал ее намерение и накрыл губы поцелуем. Мощное кольцо его рук сжалось еще сильнее, и Груша почувствовала боль в ребрах. Он дико, бешено насильно начал целовать ее губы, она пыталась отвернуться, но у нее ничего не получалось. Она почти потеряла сознание от его свинцовых объятий, которые с невероятной силой сдавливали ее тело. Но Урусов, казалось, не замечал, что причиняет ей боль. Чуть оторвавшись от ее покрасневших губ, он продолжал хриплым голосом:

— Ты принадлежишь мне, и на этот раз тебе не удастся убежать!

— Отпустите! — прохрипела Груша. Сквозь темные круги перед глазами она различала его безумный взгляд. Из последних сил попыталась высвободиться из его рук.

— Не могу я без тебя, душенька. Не могу, сжалься, — страстно шептал князь.

Полузадушенная, она почувствовала, что он приподнял ее и снова начал насиловать губы. Наконец, она смогла высвободить одну руку и тут же ногтями расцарапала ему лицо до крови. Ощутив боль на щеке, Константин замер и оторвался от нее.

— Вы мне противны, отпустите! — высокомерно произнесла Груша срывающимся голосом.

Услышав ее слова, Урусов побледнел от негодования. Он отчетливо осознал, что она, как и раньше, не хочет быть с ним, не хочет от него ничего. Как и раньше, она отвергает его любовь. Досада, боль, отчаяние мгновенно овладели его существом. Злобно оскалившись, он мрачно произнес:

— Сейчас я покажу тебе, девка, для чего ты предназначена!

Удерживая ее на весу в своих крепких руках, Урусов быстро отошел от стола и резко опустил Грушу на маленький кожаный диван, что стоял немного подаль. Одна его рука прижала женщину за шею к дивану, а вторая стало нагло ощупывать ее грудь. Пальцы нещадно тискали ее тело. Груша выворачивалась как змея из его хватки и, опершись руками о его подбородок, пыталась не позволить ему больше поцеловать себя.

Он резко дернул за ворот ее закрытого платья, разорвав его до середины груди. Груша охнула и снова начала отчаянно бить кулаками по его груди. Урусов впился губами в ее шейку, навалившись всем телом.

— Я ненавижу вас! — стонала она из последних сил, чувствуя, как его руки начали задирать ее юбки. — Вы можете насильно овладеть моим телом, но я никогда не полюблю вас…

Константин вдруг остановился и приподнялся над ней. Стеклянным взором он посмотрел на женщину с растрепанными светло-медовыми волосами, лежащую под ним.

«Что я делаю? — подумал в ужасе он. — Я совсем рехнулся». Он резко поднялся с нее и сел на диване. С неистовством сжав горящую голову ладонями, он застонал. Неожиданно князь вскочил на ноги и, шатаясь, как больной, отошел от Груши. Тяжело опершись о письменный стол руками, Урусов мотал головой, чувствуя, что его действия выходят из-под контроля разума.

Груша, почти не веря в то, что он отпустил ее, пыталась отдышаться. Неуверенно она сползла с дивана, встав на дрожащие ноги. С опаской посмотрела на высокую фигуру Урусова, который стоял к ней спиной, и подумала, что он, наконец, понял, что ничего изменить нельзя.

— Я замужняя женщина и люблю своего мужа, — начала Груша тихим голосом. — Поймите, я никогда не буду с вами. Прошу вас, уходите.