Крепостная

— Грушенька, я так рад видеть вас…

Его губы вновь озарила ласковая улыбка, и девушка отметила, что лицо Елагина прямо сияет от радости.

— Простите, Андрей Прохорович, я не хотела отвлекать вас, — произнесла она неуверенно.

— Отчего вы решили, что отвлекаете меня? — опешил он. — Вовсе нет. Я ведь только из-за вас… — он резко оборвал фразу, явно не решившись сказать ее до конца. Куча слов вертелась у Андрея на языке, но он не мог высказать Груше все открыто. О том, что только из-за нее он приехал нынче в Никольское, так как тоска по ней уже изъела его сердце. С того самого поцелуя Андрей не мог думать ни о чем ином, кроме как о том, чтобы наконец признаться Груше в своих страстных чувствах к ней и предложить ей стать его невестой. Андрей уже даже купил серебряное обручальное колечко, чтобы подарить его Грушеньке. Всю дорогу сюда молодой человек думал о том, как увидеться с девушкой, а теперь она сама оказалась здесь, у конюшен, словно почувствовала терзания его сердца.

— Мы так давно не виделись, и я подумала… — Груша замялась, подбирая слова, устремив на него яркие глаза. От ее ласкового призывного взгляда Елагин сразу же разомлел и затрепетал.

— Я вырвался всего на несколько дней, — вымолвил Андрей и уже приблизился к девушке вплотную. Не спуская с ее лица горящего взора, он пробормотал: — Дел навалилось, не успеваю ничего. — И, оглядевшись по сторонам и заметив, что кругом полно дворовых, которые сновали туда-сюда, он, чуть склонившись к Груше, тихо произнес: — Мы могли бы поговорить с вами наедине? Мне надо вам так много сказать. Приходите к старой ча… — он не успел договорить, ибо отчетливо послышались приближающиеся шаги.

— Андрей Прохорович! — вдруг раздался неприятный, визгливый голос княжны Татьяны, которая стремительно приблизилась к молодым людям. Груша невольно попятилась от Елагина, ощущая себя до крайности неловко. Поскольку княжна явно будет недовольна, что Груша обманула ее, сказав, что пойдет во дворец. Татьяна вперила невольный взор в Андрея и спросила тоном инквизитора: — Вы что же, уже закончили со строительством?

— Нет, — ответил Елагин хмуро. Холодно и мрачно он посмотрел в упор в невзрачные серые глаза княжны и добавил: — Кирпич закончился, надо за новой партией в Москву ехать.

— И отчего тогда вы здесь? — выпалила сквозь зубы Татьяна, подходя к Елагину ближе. Груша почтительно отошла чуть в сторону.

— Я Федора послал, — заметил Елагин. — Через неделю, в понедельник, обратно поеду, как раз кирпич привезут.

— А вдруг Федор не тот кирпич купит? Как же вы его одного отпустили? — не унималась княжна, желая одного, чтобы Елагин немедленно убрался из имения и не мог видеться с этой девкой, которая, как Татьяна и предполагала, уже крутилась возле него.

— Я все объяснил, Федор толковый парень, — напряженно заметил Елагин, недовольный тем, что княжна учит его вести дела. — Все сделает как надо.

Татьяна прищурилась и гневно посмотрела на Грушу, которая так и стояла тут же и слушала их.

— И что ты тут толчешься? — желчно обратилась Татьяна к Груше. — Ты вроде пить хотела? Вот и ступай немедля в дом!

— Простите, — тихо вымолвила девушка. Бросив печальный взор на Елагина, она повернулась и, опустив голову, медленно пошла в сторону дворца. Татьяна со злобой отметила, как молодой человек долгим взглядом проводил удаляющуюся фигурку Груши, и сквозь зубы процедила, окликнув его:

— Андрей Прохорович! Вы слушаете меня?

— Да, — нехотя произнес Андрей и вновь обратил хмурый взор на княжну.

— Что ж, надеюсь, Федор справится, — заметила та. — Но в понедельник непременно возвращайтесь в Чубарово. Я требую, чтобы именно вы контролировали стройку, и доверяю только вам. Без вас все испортят. Эти холопы так и норовят тяп-ляп все сделать.

— Почему же вы так думаете, Татьяна Николаевна? — опешил Андрей. — Наши каменщики с руками и головой. Не один дом построили. Хорошие мастера. К тому же я не успеваю и здесь и там находиться. Мне бы хоть пару недель тут побыть, проверить как дела.

— Здесь и без вас все нормально. Агафья за девками присматривает, а Тимофей Ильич за остальными. В Чубарово вы нужнее.

— Но, Татьяна Николаевна, — начал Андрей.

— Вы что же хотите обсуждать мои просьбы?! — негодующе заявила княжна, сделав ударение на слове «просьбы», отчего оно прозвучало как «приказы».

— Нет, — хмуро процедил Елагин, испепеляя негодующим взглядом княжну и кипя в душе. Андрей чувствовал, что эта своенравная капризная девица достала его донельзя. И была бы его воля, он бы ей так ответил, что у нее пропало бы все желание указывать ему, что делать. И уж тем более учить его управляться с хозяйственными делами. Небось, она в жизни своей палец о палец не ударила, а только и делает, что отдает приказы и злится, когда они не исполняются.

— Тогда будьте любезны, в понедельник отправляйтесь обратно, — повелительно заметила княжна, кусая губы и испепеляя молодого человека страстным и негодующим взором.

— Как скажете, Татьяна Николаевна, — уже сквозь зубы вымолвил Елагин.