Крепостной

Пришлось озабочиваться разворачиванием собственной химической лаборатории. И искать для неё персонал. Сам Даниил её не потянул бы. Химию он помнил о-о-очень смутно и фрагментарно. Причём, самым ярким воспоминанием был лозунг, висевший на стене школьного химического кабинета: «Далеко простирает химия руки свои в дела человеческие… Михаил Ломоносов». И куда с такими знаниями в химическую лабораторию? Слава богу, с помощью Михаила, который, в отличие от Николая, остался в Питере и, время от времени, его навещал (поскольку ему никто ничего подобного не запрещал), удалось найти одного молодого остзейского немца, работавшего помощником аптекаря в Петербурге, на которого его работодатель жаловался, что он своими экспериментами всю аптеку провонял. Даниил предпочёл бы какого-нибудь студента-химика, но, к его удивлению, в университете химического факультета просто не существовало. Лаборатория химии была, но при Академии наук, а факультета — нет. Как такое может быть — он не понимал. Это ж у-ни-вер-си-тет! Как тут может не быть химического факультета?! Но вот так вот… Так что пришлось довольствоваться помощником аптекаря. Паренёк оказался пытливым и умным, но с образованием были некоторые проблемы — гимназию он бросил. Впрочем, на первом этапе годился и такой — а там посмотрим.

Слава богу, кокс здесь уже знали, хотя применение его было пока не сильно распространено. Во всяком случае, в России. Но с чем начинать эксперименты — было. Да и на пропитку шпал для Царскосельской дороги тоже, с натяжкой, могло хватить. А вот чтобы строить чего больше — уже нет. Ну да когда до этого большего дело дойдёт — вполне возможно металлургия уже перестроится, и с отходами производства кокса дело станет обстоять получше.

— Ладно, тогда действуй, — кивнул Даниил бывшему помощнику аптекаря и, развернувшись, вышел из лаборатории. У него на неё были большие планы — пора заниматься спичками, плюс неплохо бы было сделать нормальный капсюль. Про его состав он, как охотник, кое-что знал. Не всё и неточно — патроны-то у них большинство крутило самостоятельно, а капсюли все использовали покупные фабричные, но то, что в состав капсюля входит гремучая ртуть, сульфид сурьмы и бертолетова соль — он помнил. Точное соотношение он не знал, только что бертолетовой соли было больше всего, а сульфида сурьмы — меньше, но очень большим выигрышем было то, что, все три эти вещества были уже известны. Так что особых проблем не предвиделось. Год-два — и точное соотношение подберут.

На улице пахло весной. Данька втянул такой вкусный после вони химической лаборатории воздух и блаженно зажмурился. Тут слева разнеслось зычное:

— Ыы-ыть! Тпру-у-у… — крестьяне привезли очередную порцию леса. Ну, дак стройка-то затевалась грандиозная! Одних новых цехов планировалось построить шесть — литейка, инструментальный, прокатный, химический, заготовительный и вагоносборочный. Паровозы Тревитик должен будет строить на Кронштадском литейном заводе. Ну, если всё сложится так, как они спланировали. Бывший майор решил в этот процесс не лезть и ограничиться путевым хозяйством и вагонами. Потому как незачем выдавать потенциальным конкурентам передовые технологии… ибо если он влезет в паровозостроение — точно ведь не удержится. Начнёт свой язык подкладывать. Да уже несколько раз подложил… вот и хватит! Того, что после этого получится — на короткую ветку от Питера до Павловска вполне хватит. А вот когда займёмся настоящими дорогами — тогда и сделаем паровозы получше.

Данька вздохнул и двинулся по дороге к своей избе. Предстояло закончить чертежи вагона третьего класса и товарного. Англичанин уже неделю отсутствовал, занятый ремонтом и усовершенствованием своей «Увеселительной железной дороги», так что работать можно было в тишине и спокойствии. А то он всё время совал свой нос в чертежи и забрасывал вопросами. Так что приходилось подстраховываться. Например, первые образцы вагонов не имели букс… «Увеселительную железную дорогу» разрешили собрать на Марсовом поле. В дальнем от Невы углу. Даниил рассматривал её в первую очередь как хороший рекламный проект. Ну и как место практики для учащихся железнодорожного училища.

— Барин, мы это… — окликнул его мужичок в потрёпанном армяке, когда он уже подходил к своей избе. — Брёвна привезли. Куды скласть?