Крепостной Петербург пушкинского времени

«Первые Романовы прикрепили крестьян к земле, — писал Энгельс. — Со времен Петра началась иностранная торговля России, которая могла вывозить лишь земледельческие продукты. Этим было вызвано угнетение крестьян, которое все возрастало по мере роста вывоза, ради которого оно происходило, пока Екатерина не сделала этого угнетения полным и не завершила законодательства. Но это законодательство позволяло помещикам все более и более притеснять крестьян, так что гнет все более усиливался».

Такое положение издавна вызывало противодействие со стороны крестьян, являвшихся в то время основным революционным классом. Однако, обострение классовых противоречий давало себя знать не только в деревне. В городах торгово-ростовщическим верхам, связанным с интересами дворянства, противостояли массы посадского «черного люда», ремесленники и мелкие торговцы.

Таковы были социальные группировки в городах ХVIII века. Напряженность положения еще более возросла в начале следующего столетия, вследствие усиления притока крепостного крестьянства в город, в поисках заработка. Особенно резко это было заметно в Петербурге, куда стекались на строительные работы сотни тысяч людей. Петербург вмещал кроме того десятки тысяч крепостной дворни, обслуживавшей здесь своих господ.

Сотни тысяч крепостных вложили свой подневольный труд в постройку этого города. «Сколько людей погибло, — вынужден был отметить Н. М. Карамзин, — сколько миллионов и трудов употреблено для приведения в действо сего намерения. Можно сказать, что Петербург основан на слезах и трупах». Приехавший сюда путешественник попадает, по словам Карамзина, — «в пески, в болота, в песчаные леса сосновые, где царствует бедность, уныние, болезни. Там обитают. Государи Российские, с величайшим усилием добиваясь, чтобы их царедворцы и стража не умирали голодом и чтобы ежегодная убыль в жителях пополнялась новыми пришельцами, новыми жертвами преждевременной смерти». Однако царский Петербург умел скрывать за стенами своих дворцов мрачную действительность.

«Самодержавные цари, — сказал современник, — любят оставлять потомству огромные памятники своего царствования; и замечательно, что чем более народ был угнетен, унижен, тем выше они воздвигались».

Кюстин заметил, что Петр I и его преемники стремились превратить столицу в грандиозный театр. Но, как писал Ле-Дюк, трагическое действие разыгрывалось здесь за кулисами и можно легко впасть в заблуждение, если принять за действительность блестящие декорации русской столицы. «Я как бы вижу тень смерти, реющую над этой частью света», — заметил в своих мемуарах Кюстин.

Глубокий кризис, сковавший всю экономику страны, а также могучая волна восстаний, вынудили правительство осуществить, наконец, крестьянские реформы.

Но, как писал Ленин, крестьян «освобождали» в России сами помещики, помещичье правительство самодержавного царя и его чиновники. И эти «освободители» так повели дело, что крестьяне вышли на свободу» ободранные до нищеты, вышли из рабства у помещиков в кабалу к тем же помещикам и их ставленникам».

… Петербург, столица крепостнической империи, более не существует. Город-бунтарь, первый поднявший знамя Революции, носит имя величайшего вождя пролетариата. Возрожденный и по-новому прекрасный город Ленина идет по великому пути социалистического строительства.

1. ПЕТЕРБУРГСКИЕ КРЕПОСТНЫЕ

На Васильевском острову, по Большому проспекту под № 76 доме, продаются: мужской портной, зеленой забавной попугай и пара пистолетов.

«С-Петербургские Ведомости». 1800 г., № 1.

«Россия — это сто тысяч семей, считающих себя чем-то и 54 миллиона людей-скотов, которых, как лошадей и быков, продают, дарят, меняют и стегают»,

— отметил французский литератор Ж.-Б. Мей в 1829 г.

Такова была феодально-крепостническая Россия, в которой жил и творил Пушкин. Все зрелые годы жизни поэта тесно связаны с Петербургом, являвшимся тем бюрократическим центром, в котором были сосредоточены все нити управления огромной империей. Здесь, в Петербурге, рядом с утопавшим в роскоши дворянством, в нужде и лишениях проживали сотни тысяч крепостных крестьян. Эти бесправные «крепостные люди» составляли значительнейшую часть населения столицы. В тридцатых годах ХIХ века, при общем населении Петербурга в 450 000 чел., число их достигало почти 200 000, то есть немногим меньше половины всего населения. Основную массу среди них составляли помещичьи крестьяне. На втором месте стояли казенные — около 50 000 чел. и, наконец, удельные — почти 16 000 чел.