Крепостной шпион

   — Оставьте же, не нужно. Я не хочу с Вами драться. Я вовсе не хочу Вашей смерти, — в отличие от своего противника, хладнокровно действуя саблей, говорил Виктор. — Скажите, где Анна Владиславовна?

Пашкевич только хрипел в ответ. В новом приступе бешенства он атаковал Виктора.

   — Да погодите же, я Вам всё объясню, погодите же.

Сабля Пашкевича скользнула по плечу противника, показалась кровь.

   — Да нет, Вы ничего не понимаете. Остановитесь, — простонал Виктор, — Вы же не знаете ничего.

Следующий удар Генриха должен был стать роковым для противника, но удар не получился. В последнюю секунду Виктор поддел ногою череп. Под ноги Пашкевича покатился с костяной шар, полковник отступил, раздалось неприятное мычание, и в ту же минуту кто-то невидимый сильно толкнул Генриха в бок. Полковник не удержался на ногах, остриё скользнула по полу, выбивая искры.

   — Что за чёрт?

   — Спасибо, Питер, — сказал Виктор, — ты очень вовремя. Ещё секунда и этот ревнивец заколол бы меня.

Повернувшись, Генрих Пашкевич увидел сморщенное личико карлика и длинный кинжал в маленькой ручке.

   — Нет, — сказал Виктор, — ни в коем случае. Если ты его убьёшь, Аглая никогда мне простит.

Пашкевич поднялся на ноги, отряхнулся. Виктор приставил остриё сабли к груди полковника и вдруг совершенно неожиданно для Генриха бросил своё оружие. Сабля со звоном брякнулась об пол.

   — Если хотите, можете зарезать безоружного, — сказал Виктор, — но драться я с Вами не стану.

   — Где Анна Владиславовна? — спросил Пашкевич, почему-то поворачиваясь к ребёнку.

   — Я не знаю. Честное слово, я не знаю. Я думал она здесь. Я пришёл предупредить Вас, что завтра похороны и это убежище уже знают. Вы должны сейчас же уходить отсюда.

Сказав Генриху, что иного пути, как спрятаться в склепе, у них нет, Анна немного погрешила против истины. Она много месяцев провела здесь в заточении и уже знала как можно тайно достать лошадей и какой дорогой лучше выбираться из поместья. Но Анна Владиславовна не стала посвящать Генриха в свой дальнейший план. После смерти негодяя, должно было вступить в силу его завещание. До того момента, как это сделает кто-нибудь ещё, Анна Владиславовна хотела взять из тайника документы. Но как проникнуть в центральную часть усадьбы, где в одном из двух тайников в кабинете или за портретом в столовой должны были лежать документы? Возле дома расхаживали двое часовых.

Легко миновав кладбище и проскользнув по саду, Анна Владиславовна из-за деревьев долго рассматривала дом. Левое крыло перестало существовать, центральная часть полуразрушена и только в правом крыле светились окна. Анна дождалась, когда часовые сошлись возле левого разрушенного крыла и вошла незамеченной прямо через парадный вход. Пробираясь в кромешной темноте, Анна задела рукавом накрытый стол, звякнуло какое-то стекло.

   — Кто здесь?

Вспыхнула свеча.

   — Ах, это ты, Нюрка, — сказал Анна, — а я-то подумала…

   — Не знаю уж чего Вы, барыня, подумали, — сказала пакостным голосом девка, приближая свечу к лицу Анны Владиславовны, — но только Вас здесь все ищут.

   — Зачем же меня искать? — удивилась Анна. — Кому я понадобилась?

   — Все думают, что это из-за Вас барина нашего, Ивана Кузьмича, убили.

   — Но ты-то, надеюсь, не думаешь так? — отступая, Анна уже пыталась представить себе внутренний план дома.

   — Думаю? И я также думаю. Из-за Вас! — во всё горло крикнула девка, и уже, сколько хватило сил, завопила: — Сюда, сюда, все сюда.

Тут же в двери парадного входа возникла фигура часового.

   — Стой, — сказал часовой неуверенно. — Стой, стреляю.

Выбив из руки Нюрки горящую свечу, Анна кинулась к лестнице, ведущей наверх. Моментально сбежала по ступеням, замерла, пытаясь сориентироваться в темноте, кинулась по коридору, нашла окно, распахнула, перекрестилась и прыгнула вниз. Села в снегу, вскочила, но не успела сделать больше ни одного шагу — тяжёлый удар кулака лишил её сознания.

Очнулась Анна Владиславовна лежащей на полу. Над ней склонялась отвратительная рожа Микешки.

   — Что, прочухалась, стервь? — язвительным голосом полюбопытствовал любимый лакей Ивана Кузьмича. И, повернувшись, доложил: — Зря сомневались, живая она. Не зашибли.

Анна Владиславовна приподнялась на локтях и присела. Прямо перед ней в креслах сидели помещики. Константин Грибоядов играл длинной тонкой косточкой, Григорий Полоскальченко просто пожирал её глазами.

   — Я всё понимаю, — сказал Полоскальченко, чуть наклоняясь вперёд, — но позвольте спросить, где же Вы, Анна Владиславовна, всё это время прятались?

   — В лесу сидела, — сообразив что лучше хоть что-то ответить, чем промолчать, отозвалась Анна.

   — Врёте, — Полоскальченко обернулся к Грибоядову и сказал: — Я уверен, она там не одна пряталась. Должен быть ещё кто-то.

   — Кто? Кто ещё может быть?

Помещики были пьяные. Вялый допрос продолжался не более получаса. Вопросы повторялись одни и те же, только противный шут Микешка скакал вокруг молодой женщины и просил разрешения лично казнить виновницу.