Крепостной шпион

   — Наталья Андреевна не примет Вас, — объявил немолодой камердинер. — Так что, если передать что нужно, можете через меня передать.

«Только из рук в руки, — всплыли в голове Сергея Филипповича последние слова Бурсы. — Из рук в руки».

   — Сходите ещё раз. Спросите, — сказал секретарь. — Передайте Наталье Андреевне, что дело не терпит отлагательства.

Слуга в огромном поношенном и сильно припудренном парике и синем камзоле отрицательно покачал головою, но всё же послушно поднялся наверх повторить просьбу. Он скрылся за узкими двустворчатыми дверями, и секретарь услышал, как тяжело и медленно слуга взбирается по лестнице.

«Она непременно приняла бы меня, кабы я мог объяснить, по какому поводу пришёл через весь город, — подумал секретарь. — А если она не знает причины моего визита и отказывает принять? Что же она подумала?»

От этой мысли Сергей Филиппович так смутился, что в следующие несколько минуты сам плохо уже понимал, что делает. Не дожидаясь возвращения из слуги, секретарь кинулся через те же узкие двери на лестницу. Взбежал наверх, на второй этаж, и, не раздумывая, выбрав из трёх коридоров левый, кинулся по нему. Полы здесь были застланы мягкими коврами, и шагов не было слышно. Узенькие высокие зеркала в резных деревянных рамах, пустые высокие канделябры. Воздух душный, горячий. В нём разлит запах незнакомых благовоний.

Опомнившись и поняв, как плохо он поступил, секретарь остановился. Во время ночной пешей прогулки по городу он сильно устал. Не было у Сергея Филипповича никогда в жизни тяжёлой работы. И теперь ноги его гудели, и ныла спина.

Секретарь осмотрелся. Он стоял посреди очень узкого коридора, отделанного тёмным гладким штофом. В глубине коридора, начисто лишённого дверей, подрагивал какой-то свет. Секретарь направился туда, и вскоре обнаружил маленькую золочёную дверь. Дверь была приоткрыта. Вошёл в комнату, не думая.

Тикали часы. На жёлтом, изогнутом в полумесяц, столике горела свеча в серебряном подсвечнике. На другом столике, перед зеркалом, лежали какие-то мелкие предметы и среди других безделушек миниатюрная модель гильотины. Присутствие гильотины на туалетном столике подчёркивало пренебрежение княгини к нынешнему государственному устройству. Владельца подобной игрушки могли, даже без особого дознания, отправить в Сибирь. Это был символ казни над законным монархом.

Справа от столика сложенная узорная ширма и рядом неприятный белый, почему-то установленный на высоком стержне, мраморный бюст Вольтера. А прямо перед Сергеем Филипповичем оказалась уже приготовленная ко сну глубокая женская кровать. Голубое одеяло откинуто, подушки взбиты и лежат не ровно.

«Я случайно зашёл в женскую спальню!» — секретарь наклонился к зеркалу, потрогал пальцем микроскопический нож гильотины, пытаясь понять смысл опасной игрушки на женском туалетном столике, но так и не понял.

За дверью, через которую он только что проник сюда, послышались шаги. Он попятился, развернулся на месте и, обнаружив другую дверь, скользнул за неё. Запутавшись в темноте в попавшихся на него платьях, Сергей Филиппович некоторое время боялся шелохнуться, но потом всё же повернулся и припал глазом к щели.

Он видел Наталью Андреевну со спины. Княгиня вошла в комнату, крикнула что-то, вероятно давая распоряжение служанке, присела на канапе перед зеркалом.

«Боже, — подумал секретарь, — Боже. — Большего он даже и подумать не мог, в ужасе и в восторге всё сильнее припадая к щели. — Боже мой».

Сердце в груди секретаря билось с таким шумом, что, казалось бы, можно было услышать и за стеной и на другой стороне улицы. Увидел затянутую в белый батист спину княгини, отложной узорный ворот, вышивку, серебряный гребень в восхитительных волосах. Также он видел её лицо, отражённое в зеркале — лицо небесной, чарующей, правильный красоты, лицо богини.

   — Господи, — вдруг каким-то севшим хрипловатым голосом сказала, обращаясь к своему отражению, Наталья Андреевна. — Господи, как я устала!

Она подняла тонкие руки. Секретарь окаменел. Пальцы княгини вплелись в волосы. В следующую минуту Сергею Филипповичу показалось, что княгиня сняла с себя голову. Но это была лишь иллюзия.

Наталья Андреевна просто избавилась от парика. Потянулась и водрузила его на белеющий подле узорной ширмы бюст Вольтера, воспользовавшись головою великого просветителя как какой-нибудь болванкой для париков.

Увидев коротко стриженные чёрные волосы, открывшиеся под париком, секретарь прикусил до крови губу, но всё-таки не вскрикнул. Следующим движением Наталья Андреевна открыла какой-то ящичек под зеркалом и вытянула оттуда что-то непонятное, похожее по форме на толстый круглый карандаш.

От напряжения левый глаз секретаря, которым он смотрел в щель, заслезился, но он не посмел переменить своего положения. Как сквозь дымку Сергей Филиппович увидел то, чего, вероятно, не видел ещё ни один мужчина.

При помощи скользнувшей в комнату безмолвной служанки, скинув свои наряды, красавица повалилась на постель и улеглась лицом вверх. Вспыхнул огонёк и к голубому потолку, расписанному амурами, всплыло ядовитое облачко дыма.