Крещатик № 92 (2021)

Укрылось веденье живое
В подвижных кладезях ума.
Язычество языковое
Питает мысли закрома.

Оно ясней и чудотворней

Тугих рассудочных тенёт:
Не спотыкается о корни,
Листвой во флексии поёт.

Оно полно богов, как прежде;

Преображаясь, как Протей,
Мерцает каждый звук в надежде
Зазвать неведомых гостей.

И, солнцем вспыхивая в кроне,

Когда сгущается строка,
Выносит слово на ладони
Домашний гений языка.

«Дистихами Проперция…»

Дистихами Проперция,
Бедной монеткой в кружке
Падает малой терцией
Скучный мотив кукушки.

Верят, увы, немногие

В нищие эти ноты;
В лоно нумерологии
Канут ее расчеты.

Сгинут ее пророчества —

Численный шепот крови.
Не пропадет, – упрочится
Что угнездилось в слове.

Влажной Катулла жалобы

О воробье подружки
Спутницей песня стала бы
Плакальщицы-кукушки.

«Вспомнишь Тавриду ограбленным сердцем…»

Вспомнишь Тавриду ограбленным сердцем, —
Вспыхнет недремлющий уголь.
Вольное море отхлестано Ксерксом,
В бухте поставлено в угол.

Волны обиженно губы надули,

Множит досаду забота:
В списках Клио, в негодующем гуле,
Смыть анекдот Геродота.

А по прибрежью предметного мира

Без маяты и укора
Бродит сырая душа Велимира
С братской душой Пифагора.

Радуясь, переливаясь друг в друга,

Знания перемежая
О квадратуре небесного круга,
Звезд и планет урожае,

Метрах и струнах. Богов чудотворней

Чистых законов опека.
Чисел и слов сопрягаются корни,
Строя число человека.

Смерти поветрие истина лечит,

В мысленном плавит горниле.
Степени зла и добра – чёт и нечет —
Времени меру раскрыли.

В пепел растратили ксерксовы сроки

Доски судьбы, догорая;
Вновь поплывут в голубой поволоке
Сны киммерийского рая.

«Притча учила: в землю зарой талант…»

Притча учила: в землю зарой талант,
Медом залей, семикратной маржой взрасти.
Густо сластит пахлавой похвальбы Левант,
Жирно смакуя баранину на кости.

Потчует сочных гостей ресторан-сарай,

Гурий пригонит; кротко уйдут чуть свет.
Красной строкою в счете искусный рай;
Кофе дымок – отлетающей жизни след.

Сказано, кончено, плачено; час пробил.

Снайпера рыщет острый зрачок-прицел.
Джип заревет парой сотен верблюжьих сил,
С места рванет в проулок, покуда цел.

Помни Алеппо, в сердце его возьми

(Что пощадил Александр, – «искандер» добьет).
Может, нелепо, но после земной возни
Восстанови в незримом его полет.

«Хлопнула, заметалась…»