Крещатик № 93 (2021)

– Помню, помню. Очень приятно. Я Жора, – он выглядел недоумённым, но быстро улыбнулся и пожал Бродяге руку. Ладонь у него была худая и крепкая.

– Здравствуйте. Жора? – переспросил Алан.

– Жарылкасын, – уточнил он, снимая обувь. – Но вообще Жора.

– А-а-а.

– Что у тебя там с работой?

– Нихрена, – он устало помотал головой и пошёл в соседнюю комнату, переодеваясь на ходу.

– Есть хочешь?

– Да.

Он исчез за дверью.

– Жора декоратор, – объяснила сестра. – Сейчас занимается домом одного богатея, а тому Картина нужна. Прям Картина. Вот он ездит по городу и ищет художников, а всё не то.

– Ха, – Бродяга усмехнулся. Было это божественным провидением или простой случайностью? Неважно. – Кажется, у меня есть, что вам предложить.

* * *

В квартире Хана больше не пахло ни красками, ни спиртом, ни табаком. Только слегка тянуло горьковатыми лекарствами. Картины аккуратно сложенными стопками лежали в углу, недописанный портрет покоился рядом. Бродяга очень надеялся, что пока недописанный.

Хозяин обиталища, недавно выписанный из стационара, лежал на кровати, укрытый одеялом. Паралич начинал проходить, руки и ноги уже шевелились, хоть и плохо, левое веко тяжело висело на косом глазу. Говорил Хан невнятно и с трудом. Больше жестикулировал.

– Как себя чувствуешь?

Он вздохнул, хрипло, со свистом.

– Вссё такх жже.

Бродяга кивнул.

– Поправляйся. У меня тут есть новость, которая тебя обрадует.

Костя повернул голову в его сторону, двинул рукой – мол, говори.

– Возможно, нашёлся покупатель для твоей картины. Мне нужно будет сфотографировать её и все остальные и показать ему.

Хан долго молчал. Мучительно долго.

– Еммсть промлемма.

– С фотографиями? Но иначе мне придётся водить к тебе в квартиру людей.

Он с усилием помотал головой.

– Не хочешь продавать?

– Я ззапыл.

Алан уставился на него.

– Что забыл?

– Ллисо, – он поднял руку и указал в сторону портрета. – Я нне поммну лицца.

Бродяга застыл.

– Совсем?

Хан натужно кивнул. Алан потёр виски пальцами.

– Ч-чёрт. Ну, раз так… – он собрался. – Я покажу ему другие картины. Может, что получится. Ты не против?

Он снова двинул рукой.

– Нне прротиф.

– Хорошо.

Алан разложил по полу все картины – их было около десятка. Большинство изображали различные церкви, но были и пейзажи: он узнал Сайран в своем летнем великолепии, гостиницу «Казахстан», оживлённый парк где-то в старом городе…

Часть полотен была незакончена, ещё часть – перечёркнута крест-накрест размашистыми мазками. Бродяга сфотографировал все.

Попрощался с Ханом и побежал проявлять плёнку.

* * *

Жора-Жарылкасын поздоровался с Аланом, протянул ему фотографии и сел рядом на скамейку.

– Портрет ему понравился, – сразу заверил он. – Говорит, даст не меньше миллиона, если Хан его завершит.

Бродяга мрачно покачал головой.

– Если. А с остальными?

Жора цокнул языком.

– Ему нужен портрет. Я поездил по другим клиентам, они дают по пятьдесят – сто тысяч. Обычные цены. Но за него…

Издалека донёсся раскатистый азан[7]. Жарылкасын обернулся от неожиданности. Алан сидел, погружённый в мрачные раздумья.

«Сто тысяч тоже неплохо, в конце концов. Надо спросить у Хана».

– Там мечеть, что ли? – спросил Жора.

– Возле супермаркета, – кивнул Бродяга.

– А-а – а.

Жора вынул пачку сигарет и закурил. Призыв к молитве плыл по городу. Прохожие останавливались – кто разворачивался и следовал на звук, кто слушал и шёл дальше по своим делам. Жарылкасын курил, Алан молчал.

Стихло.

– Как тебе семейная жизнь? – высказал он давно назревавший вопрос.

Жора вынул сигарету изо рта, задумался.

– Как сказать… – он почесал затылок. – Возни, конечно, много. И это ещё детей нет. Но, знаешь, жизнь осмысленней стала. Раньше для себя жил, вроде бы и проще, а вроде бы и… зачем?

Бродяга кивал.

– Понимаю. Не то чтобы разделяю, но понимаю.

– К этому прийти надо. Вот тебе сколько?

– Двадцать три вот стукнуло.

– Ну… – он затянулся. – Я в твоём возрасте тоже об этом не думал. А сейчас вот…

Жора выкинул окурок в фигурную урну с орнаментом на боку.

– Просто задумался, какой след в мире оставлю. Был бы я талантлив, как этот твой Костя – после меня остались бы картины, или скульптуры там, или книги… брібір[8]. Для великих дел уже староват, да и не гожусь я на них. Только и остаётся, что детей вырастить, чтобы хоть они лучше меня были.

Налетел прохладный ветерок, и Алан поёжился. Встал, потянулся.

– Сделать так, чтобы будущее поколение жило лучше нас. Хотя бы немного, – констатировал он.

– Да, – согласился Жарылкасын.

Он тоже встал. Бродяга протянул ему фотографии.

– Пусть у тебя побудут.

Они попрощались и пошли каждый в свою сторону. Дела ждали – не великие, но всё равно важные.

2

Андрэй стоял перед шеренгой и помахивал резиновым ножом.

– Когда ты вступаешь в бой с кулаками против ножа, ты должен понимать, что твои шансы выжить в лучшем случае равны одному из трёх. Далее они стремятся к нулю в зависимости от вашей разницы в навыках. Поняли?

Все кивнули. Тут были начинающие: дети, отданные в секцию, женщины и подростки. Выделялся новичок – жилистый, длинноволосый, быстрый в движениях. Этот всю тренировку нервировал Андрэя своим внимательным странным взглядом.