Крещендо

Мы встречались уже два месяца, а я до сих пор не знала, где живет Патч. И вовсе не потому, что не пыталась это выяснить. Даже две недели отношений кажутся вполне достаточным сроком для того, чтобы пригласить меня к себе, тем более, что Патч жил один. А срок в два месяца уже выходит за рамки приличий. Я старалась проявлять терпение, но мне мешало любопытство. Я не знала ничего о сугубо личных деталях жизни Патча, например, о цвете краски на стенах. Электрический у него консервный нож, или же ручной. Марка мыла, которым он моется. Хлопковые у него простыни или же шелковые…

— Дай-ка угадаю, — сказала я. — Ты живешь на засекреченной, тщательно охраняемой территории, да еще и закопанной глубоко-глубоко под землей.

— Ангел…

— Или у тебя в раковине немытая посуда? Или грязное белье на полу? Твоя квартира — гораздо более уединенное место, чем мой дом.

— Верно, но все же ответ "нет".

— А Риксон бывал у тебя дома?

— Риксон должен там бывать.

— А я, значит, нет?

Он скривился. — Это связано с моей темной стороной.

— И если ты мне ее покажешь, то тебе придется меня убить?

Он обнял меня и поцеловал в лоб. — Почти угадала. Во сколько у тебя комендантский час?

— В десять. Завтра начинаются занятия в Летней школе, — кроме того, мама, можно сказать, нашла себе дополнительную работу, выискивая возможность разлучить меня с Патчем.

И если я проводила время с Ви, я могла с абсолютной уверенностью сказать, что тогда мой комендантский час растягивался до половины одиннадцатого. Я не могла винить маму в недоверии к Патчу — в моей жизни присутствовали моменты, когда я чувствовала себя так же — но мне было бы проще, если б она хотя бы иногда давала мне отдыхать от своей чрезмерной опеки.

Вот как сегодня вечером. Тем более, что ничего не случится. Только не в компании моего ангела-хранителя, все время находящегося в паре дюймов от меня. Патч посмотрел на часы. — Пора ехать.

В 10:04 Патч развернулся на площадке перед моим домом и припарковался у почтового ящика. Он заглушил двигатель и погасил фары, погрузив нас в непроглядную тьму. Мы просидели так несколько минут, прежде чем он заговорил.

— Почему ты притихла, Ангел?

Я сразу подобралась. — Разве я тихая? Просто задумалась.

Легкая улыбка скользнула по губам Патча. — Лгунья. Что не так?

— Ты хороший, — сказала я уверенно.

Его улыбка стала еще шире. — Очень хороший.

— В палатке с бургерами я столкнулась с Марси Миллар, — призналась я.

Мне было очень сложно молчать о своих проблемах. Ведь об их существовании было написано на моем лице. Но с другой стороны, если я не могу поговорить об этом с Патчем, то тогда с кем?

Два месяца назад наши отношения состояли из множества спонтанных поцелуев: в машине, возле машины, на трибунах перед зрителями и на кухонном столе. Также наши отношения включали в себя блуждающие по телу руки, растрепанные волосы и размазанный блеск для губ. Но сейчас между нами есть нечто куда более важное. Я чувствую, что связана с Патчем и на эмоциональном уровне. Его дружба значит для меня больше, чем общение с сотней случайных знакомых. Когда умер мой папа, внутри меня образовалась огромная дыра, которая угрожала поглотить меня изнутри. Пустота все еще была там, но теперь не причиняла и половину той боли, что я испытывала раньше. И сейчас не было повода оглядываться назад и жить прошлым, когда все, чего я хотела, есть у меня здесь и сейчас. И именно Патча я должна благодарить за все это.

— Она проявила небывалую чуткость, чтобы лишний раз напомнить мне о смерти моего отца.

— Хочешь, я поговорю с ней?

— Звучит как реплика из "Крестного отца".

— Из-за чего между вами развязалась эта война?

— В том то все и дело! Я понятия не имею. Когда-то за ланчем мы спорили о том, кому достанется последний шоколадный коктейль. Потом как-то раз, еще в средней школе, Марси разукрасила баллончиком мой шкафчик, написав на нем "шлюха". Она даже не пыталась отрицать этого. И это увидела вся школа.

— Она оставила это послание просто так? Безо всякой на то причины?

— Да, — во всяком случае, мне о ее мотивах было неизвестно.

Он заправил за ухо прядь моих волос. — Кто выигрывает в битвах?

— Марси, но не намного.

Его улыбка увеличилась. — Порви ее, Тигрица.

— И еще кое-что. Шлюха? В средней школе я даже ни с кем не целовалась. Марси следовало бы исписать свой собственный шкафчик.

— А вот это звучит, будто ты готова признать поражение, Ангел, — он просунул палец под бретельку моей майки, и от этого прикосновения по моей коже пробежали электрические разряды. — Спорим, я смогу изгнать из твоей головы мысли о Марси?

На верхнем этаже нашего дома светились несколько окон, но пока я не вижу прижатого к стеклу лица моей мамы, могу рассчитывать еще на какое-то время. Я отстегнула ремень безопасности и, наклонившись к Патчу через консоль, в кромешной темноте встретилась с его губами. Я целовала его неспешно, пробуя на вкус морскую соль на его коже. Он брился сегодня утром, но сейчас его щетина царапала мой подбородок. Он приоткрыл губами мой рот, и я почувствовала прикосновение его языка, заставившее мое сердце с силой колотиться о ребра.