Крещение Новгорода

Но не только смерть своего врага познали в тот день названные братья Василия Буслаева, но и смерть своих друзей. Три отважных воина, которых они знали с детства, погибли в бою. Немало было раненных, среди которых был и сам старшина, и его товарищ – Костя Новоторжанин, который сейчас бледный как мертвец, хромой, превозмогая боль, в обнимку с Лукой брёл в сторону города. Садко с победоносным видом нёс с собой голову одного из разбойников, отрезанную им наугад у одного из мёртвых злодеев. Эту голову он намеревался насадить на пику и выставить на обозрение перед Людиным концом, чтобы всем возвестить о сегодняшнем подвиге и о своём возвращении. Святослав был чем-то обеспокоен и никак не мог насладиться победой. Как человек знатный и благородный он испытывал ту же неприязнь, что и Василий. Но не только это тревожило Вольгу. Казалось, он что-то заподозрил, почувствовал присутствие каких-то чародейских сил, хоть пока об этом не рассказывал. Как только победители оказались в городе, Святослав на время отлучился от своих друзей, а затем вернулся вместе со своим наставником – оборотнем Радогостем.

– Садко, – попросил Вольга, –  покажи моему наставнику голову разбойника, которую ты притащил с собой.

Садко с радостью выполнил просьбу друга и притащил уже надетую на пику голову душегуба. Радогость заглянул ей прямо в глаза, не брезгуя ничем, открыл голове рот и заглянул вовнутрь.

– Предчувствие тебя не обмануло, Святослав, – провозгласил он

– В чём дело? – не понимал Садко.

– Этот разбойник – укрут, как и все прочие, видимо.

– Что это значит, волкодлак, я не понимаю?

– Укрут – это ученик упыря, его раб, – пояснил Радогость, – но сам он упырём не является. И всё же он уже загубил себя, потому что связался с кровососами. Они учат его своим хитростям, чтобы использовать против людей. Когда его сочтут достойным, то сделают упырём. Упыря, управляющего укрутом, называют посвящённым, укрут – это ещё не посвящённый. Посвящённый не выходит на охоту, он приказывает укруту, и тот проникает в село как обычный человек, а затем приносит своему хозяину животное, человека, ребёнка, кого угодно. И упырь выпивает кровь жертвы.

– Но теперь же разбойники мертвы? – будто бы спрашивал Садко.

– Это вряд ли. Если вы, конечно, не отрубили им всем головы. Ночью упыри покусают их, и многие из укрутов сами станут упырями. У славен принято сжигать трупы. Это хороший обычай, верное средство избавить покойного от страшной участи упыря. Но вы ведь не сделали этого? Вы оставили тела лежать там, где они были убиты, вы возрадовались своей победе и забыли про осторожность. А меж тем, вы оказали разбойникам услугу.

– Это какую же?

– Они должны были ещё заслужить право стать упырями. Теперь же их и так сделают посвящёнными. Они проснуться жаждущими крови и мести, и ту и другую жажду они захотят утолить здесь, на вашей земле.

– Упыри же не нападают на города, – засомневался Святослав, вспоминая, чему его учил наставник.

– Опытные упыри не падают. Но эти слабы и глупы, это их первая ночь в новой шкуре, им нужно найти много крови, чтобы всем окончательно обратиться в упырей. И найти эту кровь они смогут только здесь.

– Так в чём проблема? – выступил вперёд Василий, – вернёмся в лес и сожжём все тела.

– Слишком поздно, – остановил его Святослав, – солнце скоро зайдёт, и упыри повылезают из своих нор. Если даже мы перебьём их, многих из нас они покусают.

– И что же нам делать? – встревожилась Глафира, лицо которой теперь выражало неподдельный страх.

– Вам ничего не нужно делать, – отвечал ей Радогость, – охота на упырей – это дело оборотней. Пришло время, Святослав, сегодня ты встретишься с упырями. Но будь осторожен, иначе это может стать и твоей последней встречей с ними.

– Мы вас не оставим, – настаивал Василий, – мы вместе с вами будем защищать город.

– Как угодно. Но учти, если тебя покусают, я лично отрублю тебе голову.

Василий и Радогость обменялись недобрыми взглядами. Воины стали готовиться к тяжёлой ночи. Садко делал новые стрелы. Костя перевязывал свою рану. Солнце стремительно приближалось к горизонту, пока, наконец, не исчезло за его линией окончательно

– Пора, – молвил Радогость.