Крещение огнем. «Небесная правда» «сталинских соколов» (сборник)

Сержант Агеев уже поджидал своего командира экипажа у штаба. Вопросительно посмотрел на него. Чего, мол, оперуполномоченному надо? Ведь только неделю назад, когда члены экипажа вернулись в полк собственным ходом, а не на самолете, он часа по два расспрашивал каждого в отдельности, заставил писать подробное донесение, где, при каких обстоятельствах их сбили, кого куда ранило и в каком состоянии находился Серебряный, когда отправляли его в госпиталь. А еще раньше, когда они летали на выброску Ирины в тыл к немцам, Петровский потребовал письменный доклад от экипажа, будто заподозрил их в чем-то. И вот теперь…

– Разберемся, – ответил на вопросительный взгляд сержанта Александр и толкнул дверь в штаб.

Капитан Петровский сидел за столом, разбирая какие-то бумаги, кивнул Александру на стул. Сержанта попросил подождать за дверью. Когда Агеев вышел, капитан оторвался от бумаг, глянул в глаза Александру колюче, испытующе. Не спросил, а обвинил:

– В прошлый раз, когда вы выбросили нашего человека в тыл к немцам, вы ничего не утаили в донесении?

Александр пожал плечами, а сердце наполнилось тревогой – что-то с Ириной. Не зря Петровский и в прошлый раз дотошно расспрашивал обо всем. Александр скрыл только одно – о зеленой и красной ракетах Ирины, предназначенных только для него, которые невольно наводили на мысль о их давнем знакомстве. А открыть это – равносильно назвать свою подлинную фамилию.

– Что же вы молчите? – Петровский не сводил глаз.

– Я написал обо всем, – ответил равнодушно Александр.

– Вы помните тот полет?

– Разумеется. Наш предпоследний полет.

– Во сколько вы тогда вернулись с задания?

– В пять сорок две.

– Во сколько вышли на цель?

Тогда он задавал эти же вопросы и в той же последовательности. Александр помнил и свои ответы.

– В час тридцать, как и было задано.

– Опознавательные знаки цели?

– Костры буквой «Т».

– Что еще наблюдали?

– Ничего. Ночь была темная и тихая

– Во сколько произвели выбрасывание?

– В час тридцать четыре.

– Отошли от цели?

– Сразу. Сделали небольшой кружок. – Александру и в этот раз не хотелось говорить о красной и зеленой ракетах, а Петровский еще сильнее напряг глаза, даже прищурился.

– Стрельбу, взрывы не заметили?

В вопросе чувствуется подвох. Значит, кое-что ему известно. Но что?

– Нет, – ответил Александр. – Все было в порядке. Девушка даже квитанцию нам передала.

– Что еще за квитанция? – подался вперед капитан.

– Красная и зеленая ракеты.

– Почему об этом в прошлый раз не сообщили?

– Ну… это сугубо личное. Мы перед полетом договорились.

– Вы разговаривали с девушкой?

– Немного. Во время налета.

– О чем?

– Собственно, ни о чем. Покурили, пошутили.

– Конкретнее?

– Девушка приглашала прилетать к ней в гости.

– Вы знакомы с ней?

– Мне было поручено проводить с девушками занятия. – Александр выдержал пристальный взгляд оперуполномоченного.

Капитан неудовлетворенно хмыкнул, откинулся на спинку стула. Взял и протянул несколько листов чистой бумаги:

– Идите на улицу, найдите укромное местечко и опишите все подребно.

– Я уже писал, – недовольно поднялся Александр.

– Еще раз, – твердо подчеркнул капитан. – Более подробно. И про личную квитанцию не забудьте. А теперь попросите сержанта.

Агеев, чувствовалось, истомился весь от неизвестности и обеспокоенности. Спросил полушепотом:

– Чего ему?

– Иди, он объяснит, – кивнул Александр на дверь. Вокруг штаба – ни души. Скорее это уже не штаб, а заброшенная хатенка: все документы и мебель вывезены, командиры с начальниками уехали. Вот только капитан Петровский никак не закончит свои дела…

Александр отыскал чурбак, сел на него и, положив листы на планшет, задумался. Что случилось с Ириной? Неужели она попала в лапы фашистов? Петровского, судя по разговору, волнуют эти сигналы. А что, если после них на партизан напали немцы и Петровский заподозрил измену? «Вы разговаривали с девушкой?» Будто наш разговор имеет какое-то отношение к случившемуся…

Его раздумья прервал сигнал остановившейся невдалеке грузовой машины, в кузове которой находились девушки-солдаты и шестеро бойцов с карабинами и ШКАСом на самодельной подставке для отражения налетов вражеских самолетов. Из кузова выпрыгнула Рита и бросилась к Александру. На глазах ее блестели слезы. Поцеловала его троекратно в губы и, обдавая горячим дыханием, шепнула:

– Петровский ночью вернулся из Краснодара. Звонил начальнику, я дежурила на коммутаторе. Сказал, что побывал и в школе и что все оказалось, как он и предполагал. Думаю, это о тебе. – Слезы полились у нее из глаз.

– Успокойся. – Он прижал ладони к ее щекам. – Это еще ни о чем не говорит. Ты же знаешь, я ни в чем не виноват, поэтому ты зря волнуешься. Поезжай.

– Береги себя. – Она еще раз поцеловала его и, вытирая на ходу глаза, побежала к машине.

«Так вот почему Петровский потребовал новое объяснение, – мелькнула у него догадка. – Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Жаль, очень жаль…»

Агеев вышел от Петровского с красным и мокрым от пота лицом, будто в парной побывал, выдохнул из груди воздух и сказал облегченно: