«Крещение огнем». Том III. Алтарь победы

Тогда же туполевцы начинают работать над прообразом сверхзвукового разгонщика – Ту-144. В 1968-м он уходит в первый полет – сгусток супертехнологических чудес.

Но Королев умирает от перенапряжения в 1966-м. А в 1973-м в Ле-Бурже, пытаясь уклониться от настырного истребителя «Мираж», погибает экипаж Ту-144. Француз пытался фотографировать русский гигант-сверхзвуковик в полете. Наши пытались уйти пикированием, но штатив кинокамеры попал в тяги управления. И Ту-144 не выдержал нагрузки. Пилот-испытатель Михаил Козлов до последнего вытягивал машину. Потом в остатках кабины найдут его оторванные кисти рук, намертво стиснувшие штурвал. Вечная память русскому герою! Но после трагедии министр обороны маршал Гречко распорядился свернуть работы над проектом.

Однако энергия Лозино-Лозинского бьет ключом. Ему тогда уже за шестьдесят, но он пробивает программу использования ВКС – воздушно-космических самолетов. Не пропадать же даром плодам работы над ЭПОСом! Тем паче что в начале 1970-х Империя начинает запуски орбитальных станций. В том числе и вооруженных авиационной пушкой «Алмазы». Орбитальные станции нужно быстро обслуживать, в случае чего – спасать экипажи и ремонтировать околоземные машины. Тут нужны ВКСы.

И Лозино-Лозинский действует. Еще в 1969-м старая баллистическая ракета запускает в космос «Бор-1», деревянную модель ВКС. Несколько деревянных макетов совершают баллистические полеты: ракеты разгоняют их до 3,7 км/сек, выбрасывая в пике траектории на стокилометровую высоту. Потом летают металлические «Боры»-прообразы. Без пилотов. Носителем служит челомеевская ракета-тяжеловоз «Протон». В одном из вариантов она брала на борт целых два «Бора». Мы делаем четыре парных запуска, и только один оканчивается неудачей – 5 августа 1977-го. Старты 1976, 1978 и 1979 годов – успешны!

Лозино-Лозинский (1909–2004 гг.) остался несгибаем. Зенгер, едва не ставший основателем гитлеровской космонавтики, с 1964-го гнил в могиле. Лозино-Лозинский, будучи всего на четыре года младше него, в 1970-х пытался убедить Кремль: стране нужны аэрокосмолеты – как рабочие лошадки для обслуживания орбитальных станций, и орбитальные истребители как эвакуаторы поломавшихся спутников, экономя стране миллионы долларов на их ремонте и повторном запуске. Конструктор со своей командой построил «Бор-4» – еще один, самый совершенный прообраз авиакосмоплана. Потом они в автоматическом варианте совершат четыре космических полета под безликим обозначением «Космос». 3 июня 1982 года крылатая машина приводнилась в 900 километрах западнее Австралии, южнее Кокосовых островов. Вторая – села там же 15 марта 1983-го. Оба раза вылавливать космопланы из волн Индийского океана пришлось в сопровождении австралийских самолетов и кораблей-шпионов. В следующих полетах, 27 декабря 1983 года и 19 декабря 1984-го, «боры» опускались в Черном море, у западного побережья Крыма.

Но в середине 1970-х Кремль уже считал Запад непогрешимым эталоном для слепого подражания. И когда американцы в 1970-е занялись разработкой тяжелого и неповоротливого орбитального планера типа «Шаттл», Москва скомандовала: делать полный аналог штатовского «челнока» – воздушно-космический корабль (ВКК) «Буран».

Лозино-Лозинский был вне себя от ярости. Американский корабль на целую эпоху отставал от его системы «Спираль» образца 1966 года. Если той не требовалось дорогих космодромов и стартовых комплексов, то «Шаттл» должен был стартовать вертикально, как обычная одноразовая ракета, оставаясь прикованным к космодромам. Если наклонения орбиты «Шаттла» зависели от местоположения космодрома, то «Спираль» стартовала с летящего самолета-разгонщика – из самого выгодного положения и в любом направлении. И если аэрокосмолету «Спирали» требовалась всего одна, небольшая разгонная ступень, то «Шаттлу» требовались три тяжелых ракетных блока.

Но Кремль не послушал его. Ведь Лозино-Лозинский шел по авиастроительному ведомству и к мощному ракетостроительному Минобщемашу отношения не имел. И лоббировать его было некому. А ракетчикам хотелось делать сверхсильную ракету-носитель «Энергия» для будущего воздушно-космического корабля. И не было в Кремле умного лидера, который смог бы разглядеть проект, сулящий стране победу в борьбе за ближний космос.

В 1976-м Лозино-Лозинского делают генеральным конструктором нового НПО «Молния», задачей которому ставят постройку «Бурана». И хотя главным конструктором всей системы «Буран-Энергия», этого скрещения белоснежного космо–плана и сверхмощной ракеты, выступал академик Валентин Глушко, все же основную тяжесть создания совершенно новой машины вынес Глеб Евгеньевич.