Крещение Руси

Для человека земная Церковь есть удивительное бытие в мире образа, иконы, в мире, который уже не от мира сего, но еще и не Царство Небесное. Церковь не тождественна ни Богу, ни творению, но является ипостасным ядром присутствия Бога в мире и мира в Боге! Царство Небесное в Церкви уже присутствует (внутрь вас есть (Лк. 17, 21), но еще не открылось вполне, оно - уже ощутимая действительность (сокровенные духовные недра земной Церкви), но в то же время еще и цель воинствования, странствия, плавания и ковчегоспасения. Такое движение есть не что иное, как переход (Пасха!) человека и оцерковляемой твари в бытие иной реальности нового мира - Царства Небесного. Во всем этом - основополагающее начало Церкви.

Отсюда ясно, что иконоборчество по сути своей было попыткой подорвать и разрушить самое основание Церкви Христа, пришедшего во плоти ради нашего спасения. Совершенно очевидно, что такая попытка не могла быть только заблуждением богословско-философского характера. Об этом свидетельствуют та необычайная злоба и изуверство, с какими ересь обрушилась на сторонников иконопочитания, то поистине нечеловеческое упорство, с которым она воинствовала в Церкви.

Государственная власть в Византии впервые приняла сторону иконоборчества в 726 году, когда император Лев III Исавр, тесно связанный с еретическими кругами в Армении и Малой Азии, открыто поддержал выступление ряда малоазийских епископов против почитания икон. Это вызвало возмущение христиан почти всей Эллады и островов Эгейского моря. Против царя-еретика поднялось народное восстание, но было подавлено. Восстание вспыхнуло и в Италии. Римская Церковь отвергла иконоборчество. В Италии византийские войска были разбиты и перешли на сторону Папы, который стал искать помощи светской власти в лице франкского короля, награжденного им затем титулом императора. В дело вмешался и враждебный Византии Арабский Халифат, готовый поддержать любые антиправительственные выступления в империи. Верным союзником Византии против арабов стала и до конца продолжала оставаться иудаистская Хазария, непосредственно примыкавшая к Руси и владевшая в те времена почти всем Крымом, кроме греческих городов. Началась сложнейшая, временами кровавая, но и славная, поистине героическая борьба с иконоборчеством, усугубленная множеством социальных, политических и международных факторов [II, 3, т. II, с. 49 - 79]. Наивысшего напряжения борьба достигла в 754 году, когда императором Константином V Копронимом был созван Церковный Собор, провозглашенный даже «вселенским», но совершенно незаконно, так как Римская Церковь выступила против Собора, Патриархи Александрийский, Иерусалимский и Антиохийский на нем не присутствовали, а сама Константинопольская кафедра была без Патриарха. Иконопочитание было объявлено «оскорблением» Христа, Матери Божией и святых, «презренным эллинским искусством», а все «деревопоклонники» и «костепоклонники» (т. е. чтущие мощи святых) преданы анафеме. В число последних попали святые Патриарх Герман и Иоанн Дамаскин, чей голос в защиту Православия звучал тогда особенно сильно.

Демоническая подоплека иконоборчества в особенности ярко проявилась в его вражде против монашества. Монашество есть высшая и законченная форма общецерковной, общенародной православной аскезы, укорененной в Личностях и образе жизни Господа Иисуса Христа и Приснодевы Марии и потому стремящейся к совершенной чистоте, целомудрию и непорочности как к своему естественному духовному основанию и средоточию. Сокрушить монашество в то время - значило духовно разрушить Церковь. Именно к этому объективно и были направлены усилия иконоборчества. В ответ на довольно дружный отказ монашества Византии признать истинность и законность Собора 754 года и его решений императорская власть начала террор. В Константинополе развернулись погромы монахов. Они перекинулись и на провинции. Так, стратиг (правитель) фемы (провинции) Фракисийской, имевший весьма интересное имя - Лаханодракон, собрав в Ефесе монахов и монахинь, потребовал, чтобы они немедленно вступили в брак и сделались гражданскими лицами, угрожая в противном случае ослепить и изгнать непокорных. Одни из страха, по немощи человеческой, согласились, но другие предпочли лишиться телесного зрения и быть изгнанными. Затем Лаханодракон изгнал монахов из их обителей, а монастырские здания превратил в казармы [II, 3, т. II, с. 58 - 59] ¹¹. По всей империи прокатилась волна конфискаций имущества, ценностей и земель монастырей, храмов¹², кровавые репрессии, давшие новых мучеников и исповедников.

Все это вынудило множество православных монахов и мирян, простых сельских тружеников-греков, обычно очень привязанных к земле и хозяйству, бросить отечество, насиженные места и в одиночку, группами, семьями, селениями, монашескими братствами, часто во главе с пастырями и епископами, бежать на окраины империи - в Сицилию, Малую Азию, Грузию, в Крым - туда, где можно было жить, сохраняя истинную веру - иконопочитание. Беспримерный подвиг массового исповедничества!