Крещение Руси и Владимир Святой

Хакон попытался предотвратить переворот, подослав к Олаву наемного убийцу Торира Клакку. Но тот перешел на сторону претендента и обеспечил ему тайное прибытие в Норвегию. Еще не зная о прибытии Олава, бонды из родного племени Хакона, трёндов, подняли против своего ярла восстание. Хакон потерпел поражение и бежал. Вскоре он был убит собственным рабом Тормодом, который отнес голову хозяина Олаву. Конунг выслушал рассказ предателя и приказал отрубить голову и ему. Головы узурпатора и его убийцы выставили на острове Нидархольм, где трёнды казнили преступников. Подчинив себе всю страну, Олав приступил к утверждению христианства, призвав всех норвежцев принять крещение.

Итак, Владимиру удалось посадить – отчасти и собственными трудами – на норвежский престол приемного сына. Тем самым Норвегия попадала, естественным образом, в сферу влияния Руси. Однако обретение земель далеких «урманов» оказывалось бесполезным без установления контроля над Швецией. Это позволило бы заодно избавиться от не слишком тягостной, но все-таки унизительной дани «ради мира», уплачивавшейся по обычаю Новгородом.

Казалось, судьба Владимиру благоприятствовала. В том же 995 году с Севера пришли вести о смерти конунга свеев Эйрика Победоносного. Власть наследовал его сын Олав. Но фактически правительницей государства стала его вдова, Сигрид. Сигрид отличалась довольно тяжелым нравом, и муж не раз ссорился с ней. В последнее время они жили в разлуке. Эйрик женился на дочери норвежского ярла Хакона, тем самым связав себя союзом с врагом Руси. Но теперь Эйрик умер, а Шведское королевство осталось в руках Сигрид, матери нового конунга.

Будь Владимир все еще язычником, путь для решения шведской проблемы был бы ясен. Но князь был теперь женатым христианином, и сватовство к Сигрид превращалось в удел его сыновей. Старшие уже достигли брачного возраста. Вышеслав и Изяслав, видимо, уже женились. Семнадцатилетний «хромец» Ярослав или тоже собирался жениться вскоре, или был сочтен неудобным женихом для гордой шведской королевы. Владимир остановился на младшем «Рогнедиче» Всеволоде. Еще более вероятно, что Всеволод, распаленный мечтой об огромном королевстве, вызвался сам. Правда, Сигрид почти годилась (или даже годилась) Всеволоду в матери. Однако браки по расчету, в том числе и с такой разницей, были пусть не обычным, но известным явлением в Скандинавии тех веков. К тому же Сигрид еще отнюдь не была стара и славилась своей красотой.

Всеволод отправился за море. Сигрид согласилась принять его в одной из своих усадеб. Туда же, как раз к приезду Всеволода, прибыл в королеве воспитанник ее отца, норвежский областной конунг Харальд Гренландец. Он возвращался из викингского похода на восток, повидался с Сигрид и решил тоже посвататься с ней. Королева отказала, но Харальд поехал за ней и оказался в усадьбе в тот же день, что и русский князь.

Обоих женихов Сигрид приняла в просторном деревянном чертоге-«холле». Им поднесли немало вина. Напились и сами Харальд со Всеволодом, и их сопровождающие. Стражи на ночь не выставили. Ночью Сигрид приказала своим людям запереть дом и поджечь. Всех пытавшихся выбраться наружу убили. «Так я отучу, – заявила до глубины души оскорбленная королева, – мелких конунгов приезжать из других стран свататься ко мне». Свирепая расправа над «самоуверенными» женихами впечатлила потомков. Позднейшее предание увеличивает число сожженных конунгов до семи. Утверждается, будто дворец (даже два дворца) королева построила специально для них и устроила семидневный пир, причем каждый день один из женихов должен был являть ей свое красноречие. Увы, красноречия не хватило. Сигрид прозвали Суровой и Гордой.

Для Владимира гибель сына была, конечно, страшным потрясением. Отношения со Швецией на время оказались разорваны. Тем не менее воевать с заморскими варягами Владимир не стал, предоставив месть Олаву Трюггвасону. Тот и в самом деле вскоре начал войну со шведами. Русь, трезво оценивая свои силы, никогда всерьез не пыталась сражаться со скандинавскими викингами на Балтике своими силами.

Во Владимир-Волынский, на место погибшего Всеволода, Владимир посадил своего старшего сына от «болгарыни» Бориса. Борису было в ту пору около девяти лет, но ситуация требовала быстрых решений. Борис рос отцовским любимцем. Воспитывался он в глубокой христианской вере, учился читать. Владимир выделял его из остальных сыновей и еще поэтому решил дать в управление удел пораньше.

Весной 996 года завершилось строительство каменной церкви Пресвятой Богородицы в Киеве. 12 мая этого года митрополит Леон в присутствии князя торжественно освятил храм. Анастас Корсунянин приступил к своим обязанностям настоятеля главной столичной церкви. Освящение недаром провели назавтра после известного всему восточнохристианскому миру дня рождения Константинополя. Святой царь Константин постепенно становился для Владимира идеалом, образцом для подражания, а в своем Киеве князь хотел бы видеть достойного соревнователя для византийской столицы.