Крещение Руси и Владимир Святой

Что же, в Болгарии Святослав встретил наконец достойного соперника-ратоборца. Византийский император Иоанн Цимисхий, захвативший власть над своей страной как раз в это время, тоже был государем-воителем. В бою он оказывался подчас еще отважнее Святослава – даже вызывал русского князя на поединок и получил презрительный отказ. Но что гораздо ценнее и что точно не заслуживало пренебрежения – Иоанн оказался более искусным полководцем. И более искусным политиком.

Сначала русские побеждали. Разгромив и покорив отложившихся было болгар, Святослав со своими союзниками – венграми и печенегами – двинулся к самому Константинополю. Однако уже в 970 году военная удача отвернулась. Под Аркадиополем Цимисхий остановил натиск «варваров» и вынудил их отступать на север. По пятам шла византийская армия – свежие силы, пришедшие со своим бывшим командующим, а теперь императором из Малой Азии. Цимисхию без особого труда удалось привлечь на свою сторону единоверцев-болгар, оказавшихся во власти язычников. Его войска взяли Преслав. Здесь погиб командовавший гарнизоном Сфенгал – второй по знатности в русском войске после Святослава, его воевода. В 971 году Святослав оказался заперт в придунайской крепости Доростол. После долгих изнурительных боев, стоивших жизни многим русским дружинникам, в том числе новому воеводе Икмору, Святослав решился на переговоры. Лично встретившись с Цимисхием, он согласовал условия относительно почетного мира. С русской стороны его свидетельствовали князь и старый Свенельд, вновь принявший на время руководство дружиной. Договор оставлял Болгарию за Византией, а прежние торговые привилегии – за Русью. Святославу осталась даже военная добыча. Русь ничего не теряла – но признавала поражение.

Русская летопись, основанная на дружинном эпосе, предпочитает поражений не помнить. Уход Святослава из Болгарии предстает едва ли не добровольным. Он будто бы взял с греков «дань» и после этого сам решил вернуться на Русь. Однако причины его указаны верно – у князя оставалось «мало дружины». Верно, скорее всего, и другое. Исполненный мрачного смирения перед византийцами, Святослав вовсе не собирался сдаваться. Рассуждал он так: «Пойду на Русь и приведу дружину».

Тем не менее возобновить и без того дорого стоившую Руси войну за Болгарию Святославу было не суждено. Уже в Доростоле стало известно, что недовольные миром с греками печенеги расторгли союз. Святослав собирался выйти на ладьях в Черное море, а затем подниматься по Днепру, чтобы попасть в Киев быстрее. Свенельд, однако, сказал: «Пойдем, княже, вдоль на конях – ведь в порогах стоят печенеги». Днепровские пороги, где ладьи приходилось перетаскивать волоком, были излюбленным местом атаки кочевников.

При встрече с императором Святослав попросил Цимисхия отправить к печенегам посольство – с тем, чтобы они, сами также заключив мир с Византией, пропустили заодно и возвращающихся русов. Император обещал и обещание выполнил. Послом к печенегам отправился епископ Феофил Евхаитский. Он предложил печенежскому хану Куре стать «другом и союзником» Империи, отказаться от разорительных набегов в Болгарию и пропустить Святослава. Первые два предложения Куря принял. От последнего решительно отказался.

Многие ученые в этой связи высказывали догадку – а в популярной литературе она превратилась в странную уверенность, – что византийцы, напротив, наняли печенегов против Святослава. Это действительно странно. Источники не только не утверждают ничего подобного, но прямо этому противоречат. Цимисхий мог подозревать Святослава в намерении нарушить договор. Но у печенегов, сложивших немало жизней и лишившихся возможной добычи, резонов нападать на заключившего мир Святослава было гораздо больше. Открытое намерение продолжить войну, скорее, сразу превратило бы их опять в друзей киевского князя. Самое большее, можно допустить, что Феофил не особенно настаивал на последнем пункте, касавшемся русских.

Но и настаивай он, это ничего бы не дало. Аппетиты Кури уже разожгло другое посольство. Сообщает о нем русская летопись – источник не самый благожелательный к греческой «льстивости», но сейчас полностью с греков ответственность снимающий. К печенегам прибыло посольство из Преслава, от двора несостоявшегося, униженного и Святославом, и Цимисхием болгарского царя Бориса. «Идет через вас Святослав на Русь, – сообщили болгары, – взяв имения много у греков и полон бесчисленный, с малой дружиной».

Другое летописное известие (правда, дошедшее только в поздней передаче польского хрониста) добавляет к возможным виновникам еще и неких «киевлян». Известию этому веры мало. Но полностью сбрасывать его со счетов не следует. Войны князя-завоевателя истощили Русь. Многие давно уже считали, что Святослав «свою землю забросил». В киевской дружине вполне могли найтись охотники даже ценой предательства положить этому конец.