Крещение Руси и Владимир Святой

Велес, или Волос, являлся противником Перуна в «основном мифе» древних славян и противопоставлялся ему во многих отношениях. Велес – владыка загробного мира, даритель богатств и покровитель чародейских умений. Он – «скотий бог», покровитель скотоводства, охоты, но отчасти и земледельческого труда. Потому связан он со «всеми людьми», с простым народом, а не с князем и знатью. В древнем мифе о «ковале» Свароге «двойник» Велеса – змееподобный бог Троян, побежденный героем-кузнецом. Правитель подземного, потустороннего мира, он представлялся трехголовым – имя его является народным переосмыслением имени римского императора Траяна, воевавшего за Дунаем, в порубежье славянского мира. По «тропе Трояновой» на иную сторону бытия отправляются в полузабытьи «Велесовы внуки», песнотворцы, воскрешая перед слушателями образы минувшего. На знаменитом Збручском идоле, представляющем картину мира древних славян, троеликий бог подземного мира обречен поддерживать землю и небо с их обитателями на своих плечах.

Таковы были главные боги древних русов. Хотя имелись и другие, тоже известные на Руси повсеместно – как, например, бог и «дед» ветров Стрибог. Однако наряду с этим обреталось и немалое число мелких, местных божков. Не говоря уже о том, что для простого селянина во все времена важнее было общение с духами природы и собственного дома – лешими и водяными, домовыми и овинными, – чем с высокими «светлыми» богами жреческой мифологии.

Различия бросаются в глаза уже при изучении того, каким богам пантеона и где поклонялись преимущественно. На юге господствовал дружинно-княжеский культ действительно «светлых» богов, Перуна и Дажьбога. Именно здесь шире всего распространен и миф о ковале-змееборце, доживший даже до Нового времени. Но на Севере, у словен и кривичей, было иначе. Здесь главный персонаж в пантеоне – Велес, а Перун долго оставался на вторых ролях. Здесь поклонялись священным зверям Велеса – медведям и полумифическим огромным змеям-ящерам. Здесь же наиболее распространены культы женских божеств, воплощающих одновременно и животворные, и губительные силы природы, – культы, воплотившиеся, помимо прочего, в сказочном образе Бабы-яги.

Кроме же того, на местах богов сближали, а то и прямо отождествляли с легендарными героями, первопредками племен. Не случайно основатель Киева, Кий, носит имя, обозначавшее в древнейшую эпоху божественного кузнеца-змееборца. И именно в древней земле полян миф о «божьем ковале» сохранился лучше всего. Но на Волыни коваля отождествили с местным древним князем Радаром. Словене полагали, что Перун воплотился в основателе их племенного княжения, князе-оборотне Волхе. Наконец, кривичи считали себя потомками «Крива», «кривого» Велеса, которому приписывали еще балтийский по происхождению эпитет «Бай» – «Ужасный». Родоначальник древних кривичских князей Бой выступал сыном Бая-Велеса.

Все эти местные культы довольно сложно было привести к общему знаменателю. Уже это являлось одной из причин, порождавших естественный скепсис у людей, познакомившихся с иными вероучениями. Особенно после возникновения разноплеменной русской дружины. Для тех же скандинавов Перун, например, более-менее легко отождествлялся с Тором, а Велес – с Одином. Но попытка согласовать что-то большее, чем имена и функции богов, – скажем, связанные с этими именами мифы, – наталкивалась уже на трудности. В этом смысле Русь, на совсем иной стадии религиозного развития, оказалась неожиданно схожей с поздним Римом. Здесь тоже смешение разных народов порождало смешение и религиозное, творя новую, громоздкую и запутанную религиозную систему.

На Руси не существовало единой, централизованной структуры языческого жречества. Слово «жрец» обозначало непосредственного отправителя религиозных обрядов, того, кто приносит жертву и вкушает от нее, «жрет». Верховным жрецом считался сам князь, и авторитет его в религиозных делах был в глазах любого славянина непререкаем. На это ставила Ольга, убеждая креститься Святослава, – но страх князя перед мнением дружины не дал возможности проверить его влияние на подданных. Великий князь русский был единственной фигурой, которая связывала воедино русских язычников. Так что любая попытка «централизовать» религию могла исходить только от него.

Однако жрец был не единственной и не самой влиятельной фигурой в славянском культе. Действуя только через обслуживавшиеся жрецами общинные и племенные капища, результата трудно было достичь. Подлинными «идеологами» язычества являлись волхвы – бродячие чародеи и песнотворцы, хранители поэтической «премудрости», возводившейся к Велесу, и особого «поэтического» языка, борцы с разного рода враждебным колдовством. Волхвы пользовались после князя самым большим религиозным почитанием. Но если князь был далеко, в стольном граде, то волхвы обходили всю Русь.