Крещенные кровью

Игнат снова пришел в лавку. По его требованию Аверьян выпроводил Ваську и запер дверь.

— А теперь уточним кое-какие детали, — сказал Игнат, закуривая папиросу. — «Наверху» принято решение разогнать секту скопцов к чертовой матери. В Оренбургской губернии нет места церковникам, сектантам и их приспешникам!

— Дык деть-то их всех куды?! — ужаснулся Аверьян, бледнея. — Неушто расстрелять всех прикажут?

— Опять ты за свое, башка тупая, — нахмурился шурин. — Сколько можно говорить: погрузим в повозки, вывезем в бор, запретим возвращаться и… скатертью дорога!

— А вещи? Вещи ихние себе прикарманите?

— Реквизируем, — уточнил Игнат и тут же добавил: — Не все, конечно. Оставим скопцам самое необходимое и пиндалей под задницы надаем.

— А я? Ихняя участь и меня постигнет?

— Да-а-а, тебе не яйца надо было отрезать, зятек, а помело, что во рту болтается. Сколько разов можно тебе вталдычивать, что ты сейчас под моей защитой?!

Аверьян смотрел мимо Брынцева. Он помнил брата жены совершенно другим человеком. Взбалмошный, задиристый и любивший погулять казак в прошлом являл полную противоположность настоящему Игнату.

— Секту разгонят однозначно, — продолжил шурин с ухмылочкой. — Но нам до скопцов нет дела. Нам нужен их «Христос», и мы им займемся!

— Ты сказал «мы», Игнашка? — насторожился Аверьян.

— Ну конечно, — ответил тот, позевывая. — Из дела государственного мы сделаем чуток «семейное», чтобы никому обидно не было! Сечешь, зятек?

Аверьян задрожал от зародившейся надежды. Пусть она пока еще ничем не подтверждалась, но и отказываться от нее не было оснований.

— Я тебе верю, Игнашка! — сказал он возбужденно. — Как велишь, эдак и сделаю. Могешь не сумлеваться, шуряк.

Калачев перевел дыхание. От облегчения все окружающее поплыло у него перед глазами.

— Ночью, после радения, мы Ивашку захватим! — быстро заговорил Игнат, заговорщически глядя на насторожившегося зятя. — Чтоб никто ево случаем пальцем не коснулся! Аверьян, ты за ним приглядывать будешь. Как зеницу ока беречь! Ясно?

— А для че он нам сдался? — запальчиво воскликнул Аверьян, красный от возбуждения.

— Опосля обскажу, — небрежно бросил Игнат. — Твое дело приглядывать за супостатом издали, штоб не сбег ненароком.

Слушая шурина, Аверьян одобрительно кивал, холодный пот леденил спину. Его удивляла значительная перемена в поведении шурина, он не понимал Игната, но и противоречить не собирался.

— А для че он нам сдался, Ивашка-то? — в который раз он задал один и тот же вопрос, будто позабыв, что шурин уже отвечал на него.

Игнат смотрел на него полным сожаления взглядом и с важностью.

— Ты когда отупеть успел, зятек? — спросил он, укоризненно качая головой. — Что с тобой? Ежели оскопленные такие вот тупицы, то я начинаю понимать вражину Сафронова.

Игнат резанул зятя косым насмешливым взглядом. Аверьян, в свою очередь, мельком взглянул на него. От шурина несло потом, как от жеребца, и дышал он, точно перегруженный тяжеловоз. Калачев, не шевелясь ожидал, что тот скажет.

— Не гляди на меня эдак, зятек, — нахмурился Игнат. — И не жалей этих… Как вы там зоветеся… «Голуби на корабле»? Ничаво не поделаешь, все когда-нибудь помирают, а корабли тонут!

— Об чем ты? — испугался Аверьян, и его взгляд сделался жалобным. — Ты же токо што… Ведь об ихней смерти не велося речи? — обомлел Аверьян. — Ты же уверял, што их в бор сосновый и все на том?

— Заткнись, надоел, — отмахнулся шуряк. — Все будет так, как начальство мне велит. Нам бы вот Ивашку Сафронова, ежели што, от пули отвести. И от начальства скрыть понадежнее.

7

Выйдя замуж, Стеша полагала, что счастье любой семьи покоится на незыблемом фундаменте и не поддается никаким испытаниям жизненных стихий. Но когда Аверьян ушел с армией Дутова и пропал, Стеша отчетливо поняла, что любовь между ними так и не завязалась, а кажущееся счастье было построено на зыбком песке.

Теперь Стеша пугалась, представляя, как ей одной поднимать малолетних детей. Вот если бы кто позаботился о ней…

Однажды к ней заглянул брат Игнат:

— Есть у меня на примете один балбес, в самый раз для тебя сойдет, хоть и не молод годами. А чтобы заполучить его, придется похлопотать нам обоим!

— Похлопотать? — удивилась Стеша. — Энто поухаживать што ль за ним?

— В самую точку угодила, — согласился брат. — И следует поспешить, сеструха! Жаних хоть и немолод, но богат! Из купцов, говорят, бывших! Эдакий буржуй долго в жанихах не заваляется!

Чего греха таить, Стеша была еще довольно привлекательной женщиной. Поклонников у нее хватало всегда, хотя она, как женщина семейная, не подавала никому поводов для ухаживаний. Но сейчас, когда Аверьян сгинул невесть где, ей почудилось, что перед ней вдруг распахнулись врата счастья. С неожиданной для себя смелостью Стеша взялась мертвой хваткой за указанного братом человека. И тот легко позволил себя «охмурить».

Петр, новый знакомый, рассказал, что служит снабженцем и совершенно одинок! Стеша еще настырнее взялась за дело. Она боялась упустить шанс, который выпадает далеко не каждой женщине в голодное послевоенное время.