Кресло для курения

– Она сегодня приедет к нам в бар, вот у неё и спросишь, и прошу, давай не как в прошлый раз, когда ты обыграл полбара в двадцать одно, а потом все узнали, что у тебя крапленые карты.

– Ну кто их заставлял играть? Точно не я, – в этот момент у Антона зазвонил телефон, и, достав его, он удивленно показал мне экран. Там было имя «Расул».

– Алло. Привет, да так, по улице идем к бару. Тебе уже всё вернули? – ответил Антон, пока мы проходили мимо полицейского участка, что было довольно символично.

Вновь оставшись один на один с собой, ко мне вернулась та тоска, от которой я пытался избавиться на протяжении всего похода до бара. Расул только одним своим звонком сумел вывести меня из равновесия и вернуть обратно в зал суда. Перебирая ногами по знакомым улицам, солнце вновь перестало греть, и что-то пустое медленно начало заполнять внутренности души.

– Хочешь приехать? Ну ладно, давай приезжай к семи, если успеешь. Нет, угостит тебя Глеб, он у нас при деньгах. Всё, давай, ждем тебя там, – Антон посмеялся в трубку и убрал её в карман. После звонка его веселое настроение улетучилось, и он достал сигарету.

– Расул приедет? – вопрос скорее был риторический, ведь из разговора можно было понять, что так оно и есть.

– Да, забежит на пару часиков. Поболтаем, узнаем, как правильно в хату входить, от него. Вдруг пригодится, – сместив губы в подобие улыбки, Антон посмотрел на меня, а потом добавил: – Только, думаю, про Андрея лучше не говорить.

– И что, сделать вид, что мы не присутствовали на процессе, где человеку не за что подписали смертный приговор?!

– Тише. Тебя могут услышать, и закончится твое рассуждение рядом с Андреем, ты же знаешь, как в последнее время любят приписывать статьи.

Я понял, что за пустота наполняла меня, сжимая будто клещи, – это злоба. Но также я понимал, что Антон прав. После инцидента с Кобозовым, который прогремел на всю страну, люди начали сомневаться в её идеальности. Поэтому одиночные пикеты перерастали в беспорядки, ходили слухи, что это не первый выдающийся ученый, что бежал из системы, и масло в огонь подливали подростки с юношеским максимализмом. В связи с этим ты мог спокойно идти и рассуждать о безумии государства, а за поворотом тебя ждал наряд серых. Раньше на улицах боялись бандитов и психопатов. Сейчас они работают в униформе.

– Дай закурить, погано что-то на душе, – сказал я, подходя к порогу нашего бара, половина дороги прошла у меня как в тумане.

Антон без промедления вытащил сигарету, и я попытался расслабиться, разглядывая вечерний город. Снаружи бар ничем не выделялся из сотни других, но это было что-то вроде родного прибежища. В нём мы могли не бояться высказывать свои идеи, будто снимали и оставляли маску у порога на вешалке. Рассказывая, как прошел месяц, друг другу, мы просто были собой. Часовая стрелка указала на шесть вечера, и скоро все будут в сборе. Рассматривая свое отражение в окне, я задумался о том, как быстро летит время. Недавно у меня не было ничего и в то же время была толика счастья и понимания мира. Сейчас все исчезло, и остался только человек, которого по ночам мучают сомнения и неизвестность. Страх перед будущим порой пугал и мешал сосредоточиться, но, находясь в компании близких людей, он просто исчезал, предоставляя место другим чувствам. И тогда приходило осознание, что я сам выдумываю этот страх.

– Знаешь, что всегда мне нравилось в этом городе? – Антон встал рядом со мной, смотря на наше отражение в окне. – Количество разноплановых людей. Никогда не знаешь, с кем столкнешься на улице и как у тебя после этого повернется судьба.

– Устаешь от незнакомых людей. Они все тянут одеяло на себя, – бросив бычок в забитую урну, я отвернулся от окна. – Доминируют, пытаются победить в спорах, которых не существует. Убеждают тебя в своей правоте. Некоторые просто присаживаются на уши и пытаются рассказать свою историю. Делятся одиночеством. Это порой помогает, но по большей части не приносит пользы.

– Иногда мне кажется, что ты более меркантильная сучка, чем я, а это пугает! Город создан для того, чтобы уметь правильно использовать любую возможность, поэтому хватай свою судьбу за жопу, – при этом почему-то за жопу Антон схватил меня, и, повернувшись к его улыбающейся физиономии, я начал пилить её взглядом.

– Пупсик, хватит хандрить, пошли в бар, а то весна совсем не греет, – смеясь, Антон начал подниматься по ступенькам, потирая руки.

Сам бар находился на возвышении, и чтобы добраться до дверей, нужно было подняться по пяти ступенькам. Сейчас это казалось простым делом, но когда ты пьяный пытаешься спуститься, это целое приключение. Придерживая стеклянную дверь, я зашёл вслед за Антоном и сразу почувствовал знакомый аромат орешков, жареных сосисок и пива. В данный момент тут было пустовато и лишь за барной стойкой сидело два молодых человека, которые очень активно капали на мозги бармену. Завидев нас, бармен расцвел в улыбке и, отлучившись от пары, поспешил в нашу сторону. Звали его Махон, но мы ласково обращались к нему Мах.